Первая премьера нынешнего театрального сезона стала неожиданностью. Вместо анонсированной «Травиаты» мы получили нечто, пышно поименованное первым украинским мюзиклом – «Сорочинскую ярмарку» на музыку А.Злотника в постановке О.Николаева. Правда, первооткрывателем наш театр не стал, – премьера состоялась еще в 2013 году на сцене Полтавского музыкально-драматического театра. И там ей самое место. Но нет, зачем-то понадобилось перетащить это на нашу многострадальную академическую сцену, заставив оперных певцов осваивать совершенно чуждый им эстрадный жанр, вместо того, чтобы использовать их потенциал по прямому назначению.

Итак, теперь у нас две ярмарки. Одна регулярно проводится в театральном фойе, а вторая воцарилась уже прямо на сцене. И мое давнее смутное ощущение, что театр занят явно не своим делом, переросло в уверенность.

Посудите сами: последняя премьера оперы в нашем театре состоялась еще в сезоне 2010-2011 года. «Севильский цирюльник» в премьерный сезон выдержал 9 вечерних спектаклей, еще по два раза нам его показали в два последующих театральных сезона. После 14 вечерних спектаклей постановка из афиши исчезла. Состоявшееся в 2013 году возобновление «Турандот» полноценной премьерой назвать нельзя: этот спектакль уже был в репертуаре театра, в новой редакции использованы те же костюмы, а кардинально новыми в ней оказались только значительные купюры и хореографическое оформление, требующее участия чуть ли не всего кордебалета, а значит, делающее спектакль невозможным, если балет уедет на гастроли. Больше ничего нового в оперной афише с тех пор не появлялось.

С балетом дела обстоят ничуть не лучше. Последней премьерой, еще имеющей отношение к классическому балету, стал «Корсар» в 2011 году. Поставленная О.Николаевым в том же году «Колиска життя» оказалась провальной и быстро сошла с афиши. В 2013 году репертуар театра пополнился его же спектаклем «Иисус». В прошлом же сезоне худрук театра явил на суд зрителей совсем уж примитивное зрелище – одноактную смесь художественного чтения и пластического спектакля, решительно не соответствующую ни статусу театра, ни уровню труппы.

Но зато театр ежегодно ставит очередную детскую сказку. Солисты оперы и артисты хора успешно осваивают роли гномов, оленей, овощей… Наверное, именно об этом они мечтали в долгие годы обучения сначала в музыкальной школе, затем в музыкальном училище и, наконец, в консерватории.

Как можно рассчитывать, что на таком репертуаре у нас будут расти артисты? Или что при такой афише мы заманим сюда перспективную молодежь? И что, даже если каким-то чудом заманим, она у нас задержится надолго?

Новый же сезон директор театра публично пообещал открыть «Травиатой». Открыли в итоге «Лебединым озером», ничего не объяснив, а на расспросы и недоумение дотошных театралов ссылаясь на возникшие проблемы с изготовлением декораций, нехватку репетиционного времени в связи с необходимостью успеть подготовить новую сказку к Новому году… Вместе с долгожданной «Травиатой» в долгий ящик отложили и обещанную директором премьеру «Баядерки», перспективы которой, учитывая, что балетная труппа от такой жизни стремительно разбегается кто куда, стали совсем уж печальными. Ну и, видимо, раз уж не сложилось с основными жанрами, наш театр вдруг решил стать первопроходцем в великом деле постановки первого украинского мюзикла. На эксперимент, как всегда, нашлись и деньги, которые становятся камнем преткновения, как только речь заходит о классике, и репетиционное время, которого так не хватило, чтобы не разочаровать зрителей долгожданным возвращением на сцену «Князя Игоря».

Администрация театра благополучно пребывает в уверенности, что ценителей оперной и балетной классики в городе максимум десяток, кассу на них сделаешь, а остальной публике надо что-нибудь веселенькое и доступное. Так вот, еще парочка подобных экспериментов, и даже тот десяток ценителей, которые в надежде на чудо еще ходят в наш оперный, начнет шарахаться от афиш театра, как черт от ладана. Или администрация этого и добивается? Мол, театралов распугаем, а остальной публике плевать, что уровень зрелища никак не соответствует статусу академического театра, она ищет легкого и недорогого развлечения. И чтобы на картинку из телевизора было похоже.

Только задумываются ли наши театральные деятели о том, что низводя оперный театр до уровня музыкально-драматического или даже ТЮЗа, они рубят сук, на котором сидят? Что просто нет смысла тратить деньги на финансирование учреждения культуры, которое не выполняет своего прямого предназначения? А прямое предназначение академического театра оперы и балета – ставить и популяризировать прежде всего классику жанра, те самые пресловутые «Травиату» и «Баядерку». У нас же количество классических спектаклей в репертуаре неуклонно уменьшается с каждым сезоном. Театр стремительно теряет не только репертуар, но и уровень. Только за последние годы из репертуара совсем исчезли «Отелло», «Севильский цирюльник», «Норма», «Борис Годунов», «Тщетная предосторожность», «Шопениана», «Джанни Скикки», «Сестра Анжелика», Пиратский треугольник» «Тайный брак», почти не идут «Дон Кихот» и «Богема». Нового ничего не ставят, вместо больших премьер одни громкие обещания. Или администрацию интересует только кассовый сбор сегодня и сейчас?

Вернемся, однако, к нашей премьере. Опять одноактный спектакль на час с небольшим. Впрочем, даже для него автору пришлось спешно дописывать музыку для танцевальных номеров. Первоначально опус явно не был рассчитан на труппу академического театра оперы и балета с ее богатыми вокальными и танцевальными возможностями. Диалоги тоже переписывались на ходу, поскольку до последнего решали, на каком языке ставить. В итоге актерам пришлось заново переучивать уже выученный текст. Примитивный, кстати, до невозможности.

Открывшийся занавес явил глазам публики уже знакомый задник, воз с домашней птицей и муляж коровы из приказавшей долго жить»Колиски життя» и другие незатейливые декорации из нее же. Большая часть костюмов тоже оказалась из этой постановки, поэтому об оригинальном оформлении нового спектакля говорить не приходится. Слепили из того, что было. Новыми были лишь таблички с надписями «Шинок» и «Хата кума Цибули», висевшие по разные стороны сцены. Видимо, чтобы уже никто ничего не перепутал. Впрочем, и там, и там стоял стол, за которым занимались одним и тем же – пили и гуляли. На свободном же пространстве в середине сцены в основном плясали. Много и довольно однообразно. И хор, и балет. И даже все вместе. И меня не покидало ощущение, что все это мы уже видели в других постановках Николаева. И что от «Колиски життя» новому спектаклю досталась в наследство еще и ощутимая часть хореографии, не отличающаяся особой затейливостью. Цыганский танец, гопак, канкан в исполнении мужского хора… Танцы чертей были похожи на непритязательное ревю в провинциальном кабаке с претензией на элитарность. Пара влюбленных Гриця и Параски тоже не впечатлила. Впрочем, лирические и сентиментальные дуэты Николаеву никогда не удавались. В дуэте влюбленных рефреном повторялись простенькие фразы «Я ніколи не кохала! – Ой, Парасю, покохай!», сопровождавшиеся движениями, напоминающими детскую игру в ладушки.

Ужасно раздражали микрофоны, абсолютно не приемлемые на академической оперной сцене. Даже тогда, когда на этой сцене пытаются ставить мюзикл. Одно из непременных условий оперного театра – живой звук безо всяких технический ухищрений. Иначе туда незачем идти. Слушать пение в микрофон практически то же самое, что слушать запись. Разница только в качестве звука. Причем в нашем случае в пользу записи.

Единственное, что как-то спасало этот несуразный спектакль – профессионализм хора и актерское мастерство артистов, создавших колоритные образы Хиври, Солопия Черевика и кума Цибули.

В целом же зрелище напоминало не то совковый праздничный концерт на УТ-1, не то шоу Поплавского. Эдакий апофеоз чисто декоративного дозволенного и безопасного украинства, многие годы культивировавшегося на официальном уровне, под легкую музычку. И видеть это на сцене академического театра оперы и балета было очень и очень грустно. И еще обидно. Обидно за театр, некогда славившийся действительно яркими и интересными постановками, обидно за артистов, растрачивающих себя на такой примитив, обидно за зрителей, которым это выдают за высокое художественное достижение. И чудилось мне, что я слышу, как основатели нашего театра переворачиваются в своих гробах. Те из них, кому посчастливилось умереть, не увидев, во что преемники превратили их детище.