4 февраля на суд публики впервые в этом сезоне явили балет «DEGAGE». По своей композиции этот спектакль, который стал попыткой соединить несоединимое, а именно рафинированную классику с непористым и свободным от незыблемости канонов модерном, больше всего напоминает мне лоскутное одеяло. Первый акт, никак сюжетно со вторым не взаимосвязанный, представляет собой дивертисмент из 5 номеров из спектаклей эпохи расцвета классического балета. Именно столько номеров было на премьере и до сих пор значится в программке, хотя нам давно уж показывают лишь 4, а порой и заменяют один из них фрагментами «Корсара» (ничего не имею против трио одалисок, па-де-де и па-де-скляв из этого балета, но предпочитаю смотреть их в контексте совсем другого спектакля). В этот раз обошлось без замен, но нам снова не показали фрагмент из «Маркитантки». Зато с недавних пор мы имеем удовольствие наслаждаться живым звучанием оркестра в первом акте, который ранее шел под фонограмму.
Открывающийся занавес являет взорам публики несколько живописных скульптурных групп, составленных из участников каждого из балетных номеров. И каждый номер начинается и завершается такой же застывшей в изящных позах группой, что придает дивертисменту гармоничность и стилистическую цельность. Такой же парад участников, застывших в тех же позах, что и в начале, завершает первый акт спектакля.
Первым номером программы идет знаменитый «Па-де-катр», балетный номер, созданный в 1845 году Ж.Перро для четверки выдающихся балерин своей эпохи, волею судьбы оказавшихся в одном месте в одно время. Конечно, записей той постановки не существует, поэтому мы сегодня смотрим версию А.Долина 1941 года, являющуюся не «дословной» реконструкцией старинного балетного шедевра. Сольные вариации здесь отличаются яркой индивидуальностью, призванной в свое время выгодно подчеркивать достоинства каждой из исполнительниц, и требуют виртуозного владения техникой мелких движений, являющейся настоящим камнем преткновения для современных балерин, куда более рослых, чем их предшественницы (а чем выше балерина, тем труднее даются ей все эти тончайшие кружева).
В этот вечер исполнение старинного шедевра доверили М.Лоленко, Е.Галушке, Е.Салтыковой и А.Салмановой. И, похоже, всем, кроме первой из перечисленных солисток, просто забыли объяснить, что делать с руками, потому что нежного изящества движений и эффектных акцентов на кисти мы так и не увидели. К тому же ни одной из исполнительниц в финале сольной вариации не удалось попасть в такт с оркестром. Видимо, понадеялись, что дирижер как-нибудь да поймает, а маэстро в свою очередь понадеялся на музыкальность балерин. Не сложилось. И это тем более удивительно, поскольку под фонограмму, которая уж точно ни под кого не подстраивалась, с этой сверхзадачей как-то справлялись.
Второй номер – виртуозное па-де-де из балета «Фестиваль цветов в Дженцано» мы увидели в исполнении Е.Бадаловой и А.Чорича. Манере исполнения этой самой миниатюрной из наших балерин присуще подкупающее радостное упоение танцем. И хотя над рядом технических моментов еще работать и работать, ее выступление произвело на меня приятное впечатление. А.Чорич начал весьма бойко, но быстро сник, что совсем не удивительно, учитывая, сколько ему пришлось танцевать в последнее время. Возможно, хотел поберечь силы для модерна.
Дуэт из «Сильфилы» в исполнении Е.Шмигельской и Д.Омельченко еще на стадии оглашения состава исполнителей особых надежд не внушал. Нельзя не признать, что эта балерина очень выросла благодаря работе над «Лебединым озером». Однако в ее Сильфиде мне по-прежнему недостает воздушности, мягкости и, пожалуй, того самого ощущения упоения танцем. Вполне возможно, что это просто не моя балерина, особенно в классическом репертуаре. Так бывает.
Завершил классическую часть ансамбль фресок из балета «Конек-горбунок». Здесь все оказалось предсказуемо и по составу (В.Красняк, Р.Бураева, Д.Ганник, Д.Дубровина), и по уровню исполнения.
Второй акт, являющийся по сути самостоятельным одноактным балетом, поставлен в стиле модерн, в котором нашлось место и танцу на пуантах, и джазу, и народному и бальному танцам, а также изрядной доле сценической импровизации, поскольку этот спектакль весьма зависим от технических возможностей текущего состава мужского кордебалета.
Не обошлось и без метаморфоз с составом. Накануне спектакля вместо заявленной в буклете с репертуаром Е.Печенюк в составе уже значилась Алина Коваль. По приходу в театр выяснилось, что и вместо Д.Омельченко танцует Евгений Кучвар. Впрочем, последняя замена меня скорее обрадовала, чем расстроила.
И вот тут мне придется сделать лирическое отступление. Дорогие наши балерины, не стоит так жестоко разочаровывать своих зрителей, лишая их последних иллюзий. Разумеется, в глубине души мы догадываемся, что зарплата балерины не позволяет содержать штат прислуги, и всем этим неземным созданиям приходится мыть посуду и заниматься уборкой, как обыкновенным смертным. Но так хочется верить, что хотя бы в день спектакля их мысли всецело заняты предстоящим выходом на сцену, поиском новых нюансов образа… И тут Алина хвастается в сети печеньками, собственноручно приготовленными в тот самый пресловутый день спектакля…
Я понимаю, что это мои личные заморочки, но, глядя в этот вечер на танец А.Коваль, мне так и не удалось отрешиться от мысли, что она продолжает печь печенье по сто раз проверенному рецепту. Куда-то исчез весь ее темперамент, огонь, напор… Спектакль был отработан вполне добротно, тут сложно к чему-то придраться, но раньше-то он проживался… Именно проживался на предельно обнаженном нерве, на высочайшем градусе искренности.
К тому же финал оказался безнадежно испорчен вдруг оборвавшейся фонограммой. Артистов внезапно наступившая тишина не смутила, и они продолжили танец без музыки. Зрители с энтузиазмом поддержали их аплодисментами. И тут невидимая рука на пульте, видимо разбуженная внезапной овацией, поспешила закрыть занавес, лишив нас финальной сцены, а спектакль – завершения, и окончательно скомкав все впечатление.
Но главным кошмаром вечера для меня стало явление на сцене В.Салманова в белом. Я прекрасно понимаю, что подобранный по росту и по фактуре да при этом еще и идеально синхронный кордебалет в случае нашего театра – несбыточная мечта. Но даже при нашем вечном дефиците кадров должны быть какие-то границы допустимого. Танцовщик с животом, даже если это артист из последнего ряда кордебалета, в моем представлении в эти границы никак не вписывается. Кто-то вообще за формой артистов следит? Или нам предстоит любоваться располневшим Салмановым до тех пор, пока он сможет втиснуться в костюмы?