Почти полтора века сценической истории. Громкий провал на премьере и вечный успех. Множество постановок в самых разных жанрах, сотни различных интерпретаций образов главных героев. И не ослабевающий с течением десятилетий интерес и творцов, и зрителей к самому сюжету и любовному треугольнику его главных героев. Такова краткая предыстория последней нашей премьеры — балета «Кармен и Хозе» в постановке Дмитрия Омельченко.
Новейшая история нашего театра успела приучить меня к разочарованиям. Как обычно, масла в огонь моих опасений подливала предпремьерная рекламная кампания, обещавшая современный балет-триллер со страстями, стрельбой и погонями.
Разумеется, старого доброго Бизе для столь революционной постановочной концепции оказалось недостаточно, поэтому партитуру балета, основанную все же на хорошо знакомой даже далекой от театра публике музыке популярнейшей в мире оперы, разбавили произведения Астора Пьяццоллы, Эйтора Вилла-Лобоса и Джона Уильямса.
Первым приятным сюрпризом спектакля стали замечательные декорации художника Виктории Алхимовой-Котовой.
Вторым — нарочитое отсутствие в оформлении набившей оскомину театральной красно-черной «Испании», — всех этих оборок-воланов, неизбежного, как гибель главной героини в финале, алого цветка в прическах, вееров, шалей и кастаньет.
Первый акт балета, впрочем, ничем особенным не удивил. Действие, выдержанное в стилистике драмбалета, в целом следовало за сюжетом новеллы Мериме. Хореография оказалась довольно однообразной и к тому же местами упорно навевала воспоминания о шедеврах Алонсо, Пети, Эйфмана, Майо и иже с ними. Но последнее уже из разряда придирок эстетствующего балетомана, поскольку большинству публики, до отказа заполнившей зал, эти имена ни о чем бы не сказали. Зато довольно вялые аплодисменты в 1 акте явно говорили о том, что эта самая публика скучала.
Обещанный рекламой триллер начался во 2 акте спектакля. Вначале был не предусмотренный ни новеллой Мериме, ни оперой Бизе труп офицера — очередного увлечения любвеобильной Кармен, погибшего от руки неистового ревнивца Хозе. Сценический эпизод «расследование» был поставлен с прямо-таки маниакальной кинематографической достоверностью — «место происшествия» оградили лентой, контуры «тела» обвели мелом, детективы, окружившие «труп» сосредоточенно говорили по телефону, писали в блокноте и щелкали фотокамерами. Но вся эта бурная деятельность была совершенно не танцевальной. Зато начавшаяся на ее фоне погоня оказалась решена в лучших традициях мюзик-холла. Сцену заполонила толпа «сыщиков» в черных костюмах и шляпах. Яркие лучи их фонарей хаотично метались по сцене, выхватывая из тьмы фигуры беглецов, одетых в лучших романтических традициях в черные плащи с алой (Испания все-таки!) подкладкой. Сцена, сопровождавшаяся еще и обильной пальбой из невидимого зрителям оружия, получилась эффектной и динамичной, но только вот совершенно выпадала из общей стилистики спектакля. Но кого волнует стилистическое единство, если публика жаждет шоу!
После голливудской погони действие вернулось в относительно мирное русло сюжета Мериме. Последовал поединок Хозе и Гарсии и смерть последнего от руки героя. Впрочем, герою С.Бадалова перепало настолько мало сценического времени и пространства для создания образа, что его гибель оставила публику почти равнодушной.
Кульминацией же 2 акта стал выход Торреро, образ которого оказался полнейшей неожиданностью. Волею постановщика отважный матадор, баловень судьбы и любимец севильской публики, которому суждено было стать роковой страстью Кармен, оказался карикатурой на современную поп-звезду. Зрители, ожидавшие наконец увидеть виртуозный танец, были изрядно разочарованы таким нарочито гротескным решением образа. Торреро снисходительно продемонстрировал восторженному женскому кордебалету навыки владения мулетой и принялся жеманничать, кокетничать и кривляться. Чувствовалось, что исполнителя не слишком-то вдохновляет его сценический образ. Сцена первой встречи Кармен и Торреро, изображенная в виде импровизированной корриды, где герой изображает быка, лично мне до смешного напомнила балетную интермедию из 3 акта недавней оперной премьеры нашего же театра. Правда, там у нас в роли быка тенор, но хореография почти та же. Сложно ощутить драматический накал страстей, давясь от смеха, который, каюсь, одолел меня еще при виде бравого Торреро…
За сим последовала еще одна сцена в спальне, на этот раз у Торреро. Дуэт героев имел все шансы мне понравиться, если бы не его «эротический» финал. Публика стала хихикать, стоило Торреро начать раздеваться. А уж когда танцовшики принялись имитировать бурную страсть под одеялом, зал сотрясался от с трудом сдерживаемого хохота. Ну, не доросли мы до столь высокого искусства! Разумеется, развеселившийся зал оказался не способен оценить по достоинству последовавшее за «клубничкой» очередное кровопролитие. На этот раз от рук Хозе, все больше напоминавшего не влюбленного, а маньяка, пал Торреро.
И вот тут наконец случилось хореографическое откровение, ради которого стоило вытерпеть и однообразие 1 акта, и голливудский винегрет 2-го. Я имею в виду последний монолог Кармен, получившийся по-настоящему выразительным и трагичным. Он вышел у исполнительниц очень разным, как собственно и весь образ, но одинаково пронзительным и стал кульминацией всего спектакля.
После расправы с несчастной обреченной Кармен последовала бурная сцена самоубийства главного героя. Снова было много шоу, стрельбы, фейерверка из карт. К финалу спектакля все пятеро главных героев были мертвы. Триллер же!
И все же, несмотря на множество спорных моментов, спектакль получился. Получился благодаря яркой музыке, интересному решению сценического пространства и, конечно, двум дуэтам главных героев.
О вкусах не спорят, но лично мне больше понравился второй состав спектакля. Кармен Елены Печенюк, как по мне, не хватило остроты и яркости. Все-таки роковые женщины — не ее стихия. Хотя последний монолог получился очень проникновенным и по-настоящему трагичным. Ну, а образ Хозе, созданный постановщиком спектакля Д.Омельченко, мне, как всегда, помешала воспринимать форма танцовщика.
В дуэте Екатерины Шмигельской и Алексея Чорича, вопреки задекларированному в самом названии балета равноправию героев, первую скрипку все равно играла Кармен. Страстная, манкая, дерзкая, прекрасно осознающая свою власть над мужчинами и готовая ею пользоваться. Глядя на героиню Е. Шмигельской, не испытываешь никаких романтических иллюзий. Сквозь весь спектакль проходит это ощущение натянутого нерва, готовой разверзнуться пропасти, в которую Кармен увлекает всех, кто поддается ее роковому притяжению.И чуть угловатая острая пластика балерины как нельзя лучше ложится на этот образ. Эта партия — несомненная творческая удача, с чем я от всей души Екатерину поздравляю.
Ее партнер Алексей Чорич создал образ запутавшегося и глубоко несчастного человека, неспособного освободиться от роковой страсти, разрушающей его жизнь и его личность. На смену первоначальной романтичности его Хозе постепенно приходит обреченность. Он готов на все, чтобы удержать рядом с собой эту женщину. Даже мертвую. Этот Хозе не герой, а жертва собственной страсти, к которому Кармен испытывает скорее снисходительное презрение, чем страх или жалость.
Вот таким для меня стало новое сценическое воплощение Кармен на нашей сцене. Не претендую на истину в последней инстанции. Каждый зритель найдет что-то для себя в этом спектакле. Я — работу художника и дуэт Е.Шмигельской и А.Чорича, который, как по мне, сулит еще немало открытий. Ведь с первого просмотра просто невозможно охватить все нюансы. И, быть может, со временем балет обкатается, какие-то острые углы сгладятся, постановка станет более цельной и гармоничной, и мое восприятие спектакля тоже изменится.