Третий и, увы, последний в стремительно приближающемся к своему завершению 41-м театральном сезоне спектакль «Трубадура», казалось, не обещал никаких сюрпризов. Накануне стало известно, что ранее заявленная премьера Ольги Ус в партии Азучены, которой с огромным интересом ожидали поклонники певицы, не состоится. Но это ни в коем случае не повод отказывать себе в удовольствии лишний раз послушать шедевр Дж.Верди, в котором запутанность и мрачность сюжета многократно искупается совершенно божественной музыкой.
Музыка не подвела и на этот раз. Но сразу после начала второго акта на сцене начало происходить что-то неладное. Насладиться дуэтом Азучены и Манрико публике внезапно помешал незапланированный персонаж. Нет, к счастью, режиссерский гений не успел добраться до добротной, но вполне традиционной постановки, поэтому зрителей не нервировали бегающие по сцене в непотребном виде неведомые герои или слишком откровенные мизансцены. Обошлось и без того, чтобы певцы при исполнении арий непременно влезали на какую-либо мебель, как давеча в возобновленной «Богеме». Скорее всего, спасло банальное отсутствие на сцене предметов мебели. Нет, мешал всего лишь голос. Назойливо лезущий в уши, негромкий, но пронзительный. Голос персонажа, участие которого в спектакле в приличных театрах обычно тщательно скрывают от публики. И только в нашем академическом театре зрители могут сполна насладиться подсказками суфлера, сидя в середине партера…
Причем, в силу непостижимого каприза далеко не идеальной акустики нашего зрительного зала, самим певцам реплики суфлера из первой правой кулисы, похоже, слышны были плохо. Посреди дуэта зрители имели сомнительное удовольствие наблюдать даже некое подобие детской игры в испорченный телефон. Поскольку Азучена фразу, подаваемую ей из кулисы уже далеко не шепотом, не расслышала даже с третьей попытки, ей ее передал обладающий более чутким слухом партнер, которому повезло стоять ближе к источнику текста. Спектакль это никоим образом не украшало.
Во второй картине 3-го акта суфлер, видимо, ушел передохнуть. Поэтому спасать ситуацию, когда на сцене вдруг повисла угрожающая пауза, поскольку Манрико опять подвела память (не рановато ли? Всего-то второй спектакль! И учитывая аналогичные проблемы, возникшие в премьерном спектакле в этой же картине, можно было надеяться, что артист сделает выводы!), пришлось уже дирижеру. Выводы, похоже, сделала администрация, приставив к певцу суфлера вместо того, чтобы заставить доучить партию.
В 4-акте все вернулось на круги своя, и публика снова обрела возможность наслаждаться не только великолепной музыкой, но и громким голосом суфлера.
К тому, что у Т.Парулавы крайне сложно складываются взаимоотношения с текстом партий, мы уже, к сожалению, привыкли. В этом сезоне, кажется, не было ни одного спектакля, чтобы артист не сбился, не забыл или не переврал слова, не запутался в трех нотах… Неприятно, но факт. И странно, что никого, кроме зрителей, этот весьма прискорбный факт совершенно не беспокоит.
Но вот такие проблемы с партией, которую она поет уже немало сезонов, у З.Каиповой – очень неприятное открытие.
И все же, несмотря на досадный конфуз с суфлером, спектакль в целом произвел весьма приятное впечатление. Снова с удовольствием отмечу графа ди Луна в исполнении А.Сергеева. Однако хочется спросить некоторых артистов: а не слишком ли вы расслабились, господа? Или лучше адресовать сей риторический вопрос уважаемой администрации театра, призванной, кроме прочего, следить еще и за тем, чтобы артисты не расслаблялись? Или хотя бы за тем, чтобы подсказки суфлера, если уж без них в нашем академическом театре никак, слышали только те, кому они предназначены, а не весь партер.