На сегодняшней «Свадьбе Фигаро» мы грустили вдвоем. Я и Моцарт. Ему было грустно, потому что музыка одной из самых веселых опер на свете звучала тускло и безнадежно уныло. И вообще ушла куда-то даже не на второй, а на третий план. Потому что на первом плане была комедия. Причем комедия не лучшего пошиба, где лезли героиням под юбки, кривлялись и вертелись, забавляли невзыскательную публику пошлыми жестами… А публике нравилось. Она такое каждый день в телевизоре видит во всяких там камеди-клаб. Она привыкла, ее уже ничего не смущает. В партере гогочут над ужимками Керубино так, что музыки не слышно. А, ну да, мы ж в опере, поэтому на сцене поют. Как поют — не важно, главное, что смешно кривляются. Все равно половины слов не разобрать. Мои случайные попутчики в маршрутке после спектакля оживленно обсуждают… Нет, не впечатления от оперы. А кому у какого персонажа текст удалось разобрать. Зато суфлера слышно всему партеру. И с дикцией у нее нет проблем.

А мне грустно за Моцарта. И еще оттого, что я хорошо помню, каким был этот спектакль в первые сезоны после возобновления. Стильным, изящным, динамичным, ярким, напоминающим ожившую старинную гравюру. Со своей особенной аурой. Сегодня от былого очарования остались только декорации и костюмы.

Шли годы, менялись составы, отсутствовал режиссерский контроль и нормальный репетиционный процесс. Артисты начали нести отсебятину, перевирать текст, забывать мизансцены. И хороший оперный спектакль постепенно превратился в дешевую комедию с пением. Иногда даже неплохим, если повезет с составом или хотя бы с отдельными солистами, как сегодня.

К сожалению, нашему новому режиссеру «Свадьба Фигаро» досталась уже в своем нынешнем полуразобранном состоянии, каким был этот спектакль изначально, она не видела. Но ведь в театре продолжают работать солисты, участвовавшие в премьере восстановленного спектакля. Неужели им нравится то, во что он сегодня превратился?