Итак, последняя афиша уходящего 2018 года. Негусто, прямо скажем. Всего 13 спектаклей. И это с «Сорочинской ярмаркой», двумя представлениями «Симфо-шоу» и тремя детскими сказками. То есть, говорить почти не о чем: 5 опер и 2 балета. Вот и вся афиша театра, собирающегося претендовать на статус национального. Ах да, еще и первая премьера юбилейного театрального сезона — детский мюзикл «Кошкин дом»… Слов нет…

Для сравнения: в праздничный новогодний репертуар  со 2 по 13 января втиснули 23 спектакля. 16 дневных детских сказок и, что, конечно, приятный сюрприз, 6 вечерних спектаклей — 3 «Ночи перед Рождеством», 2 «Щелкунчика», «Симфо-шоу», — и традиционный Рождественский концерт балетной школы. Обычно в горячую пору детских утренников о взрослых зрителях у нас забывают, а им тоже хочется праздника! Правда, вечерними спектакли, начинающиеся в 17.00 и даже в 18.00 в рабочий день, можно назвать весьма условно. А в их числе, к сожалению, оказались «Щелкунчик» и «Балетні перлинки». Зато для «Симфо-шоу» отдали вечер пятницы с началом в 19.00…

Балетоманы сидят на голодном пайке уже 4-й месяц. Снова только «Жизель» и «Лебединое озеро», как и в ноябре. Основная часть группы, а это целых 27 человек, большая часть из которых — солисты,  радует взоры заокеанских зрителей на гастролях в США. Свои — потерпят. Им не привыкать. Обойдутся без предновогодних «Щелкунчиков». К слову, Днепр — единственный из 5 городов Украины — счастливых обладателей оперный театров, где этот балет в декабре не показывают уже второй сезон подряд. Да и вообще показывают 3 раза в сезон, хотя спектакль неизменно собирает аншлаги.

Остается только удивляться, каким чудом худруку балетной труппы удается в этих условиях собрать состав хотя бы на 2 классических спектакля в месяц. Впрочем, не бывает худа без добра. В отсутствие ведущих танцовщиков мы смогли убедиться, что в труппе наконец появился некоторый запас прочности. По крайней мере,  по части женских партий. Ведь уже в ноябре место отсутствующих исполнителей заняли совсем юные воспитанницы нашей хореографической школы и опытные танцовщицы кордебалета. И их выступления дают веские основания полагать, что при условии регулярной сценической практики они смогут быть как минимум на равных (а то и получше!) с теми, кто из сезона в сезон неизменно выходит на сцену в той же тройке больших лебедей, испанском танце или вальсе невест. Но вот только, боюсь, с возвращением основного состава юные наши дарования снова прочно застрянут в кордебалете.

Главным событием скудной балетной афиши декабря, несомненно, станет рождение на нашей сцене еще одной Жизели. Впервые в своей карьере эту партию исполнит Алина Веретина, опытная и очень одаренная балерина, обладающая ярким сценическим темпераментом. Ее партнером станет Александр Омельченко. Он же заявлен и в «Лебедином озере», в дуэте с Е.Шмигельской.

В оперной части афиши наибольiий интерес, пожалуй, вызывает «Принцесса Турандот» с кардинально обновленным составом исполнителей. В этом спектакле нас ожидают сразу четыре премьеры: Турандот — Е.Миколайко, Лиу — Е.Кравченко, Калаф — И.Шевчук, Альтоум — И.Садовой. Об единственной уцелевшей в репертуаре театра опере Пуччини (напомню, у нас шли «Мадам Баттерфляй», «Тоска», «Богема», «Джанни Скикки» и «Сестра Анжелика») вспомнили по случаю юбилея композитора.

Еще одно премьерное выступление мы увидим в опере «Князь Игорь», традиционно приуроченной ко дню рождения театра. В партии Галицкого  впервые на нашей сцене выступит М.Иващук. Главную партию в этом спектакле исполнит А.Форкушак.

Остальной оперный репертуар декабря представлен двумя шедеврами Дж.Верди. В «Травиате» споют Е.Самойлова, И.Шевчук и А.Ломакович. В «Риголетто» нас ожидает тот же состав, что и в октябре (А.Форкушак, В.Лисковецкий, М.Цветинская и В.Бабенко), за исключением партии Маддалены, на которую заявлена О.Ус.

Ну и, наконец, неизбежный «Онегин.Live». Надо же отбить затраты на постановку. С названием последней нашей премьеры в декабрьской афише произошла неожиданная метаморфоза. То ли ошиблись, то ли поменяли,  — остается только гадать. Впрочем, как ни назови, кого ни пригласи, безнадежно испорченный режиссурой спектакль это не спасет. Любимой многими зрителями оперы Чайковского мы лишились.

Вот и весь наш театральный декабрь. Как обычно, скудный. Оперная труппа занята новой детской сказкой, балет на гастролях. Остается ждать второй половины января и надеяться, что мы все же увидим «Аиду», «Трубадур», «Бориса Годунова», «Паяцы», «Спящую красавицу», «Дон Кихот». Спектакли, составляющие золотой фонд репертуара, до которых пока еще не успели дойти руки у наших обновителей. Хотелось бы, чтобы этого не случилось как можно дольше, потому что до сих пор ни одной из новых премьер не удалось затмить эти постановки.

Да-да, господа артисты! Ибо неважно, что и как вы там поете или танцуете, — через неделю после спектакля 3/4 зрителей вряд ли вспомнят ваши фамилии. Но вот если вы в процессе нечаянно  (или намеренно, — чего не сделаешь ради славы) свалитесь в оркестровую яму, — всенародная известность Вам обеспечена. И ни одним своим сценическим образом вам не удастся настолько взволновать сердца публики.

До этого несчастного случая в Днепре вообще мало кто знал, что воспитанница нашего балета стала ведущей солисткой «Модерн-балета» (к слову, не она первая!), да и само имя артистки помнили только заядлые балетоманы вроде меня.

Представляю, что сейчас чувствует героиня этого злосчастного инцидента, читая все эти бесчисленные статьи… В одночасье стала звездой, журналисты не постеснялись рассуждать о ее внешних данных и перерыть ее страницу в соцсети в поисках наиболее эффектных фото… Думаю, не о такой славе она мечтала, с детства стоя у станка… И предпочла бы стать известной благодаря своим творческим достижениям, которыми по праву может гордиться, а не несчастному случаю, могшему стоить ей карьеры и здоровья. Надеюсь, все обойдется, и от души желаю Елене как можно скорее восстановиться. К слову, до сих пор жалею, что мне не приходится больше видеть эту одаренную балерину, танец которой отличала такая удивительная хрустальная хрупкость,  в «Шопениане» на нашей сцене. Что не увижу ее Авророй и Жизелью в классических балетах… И надеюсь, что она еще станет героиней громких заголовков, но уже благодаря своим сценическим образам.

Хотя это нелегко,- о творческих достижениях у нас пресса, увы, писать не торопится. Не та тема, рейтинг не даст… Вот на скандалы и происшествия летят, как мухи на мед… И то: премьеры в театре все время, кому они интересны, а вот балерина со сцены, на моей памяти, падает впервые… Резонанс… Уже и центральные телеканалы, гляжу, подхватили горячую тему…

Зато когда в театре буквально пару дней назад молодой солист дебютировал в сложнейшей партии, неделю назад одна из воспитанниц нашей балетной школы, ныне известная европейская балерина, выступила на родной сцене в партии Жизели, в начале сезона труппа пополнилась почти десятком новых солистов, в марте впервые в Днепре была исполнена кантата-симфония «Кавказ» (и еще много всего можно припомнить), — ни одно из бесчисленных СМИ не проронило ни слова… Такое впечатление, что журналисты просто не догадываются, что в этом театре не только торгуют ширпотребом, бьют зрителей молотками, вляпываются в истории и падают со сцены, но еще и иногда (гораздо реже, чем хотелось бы!) умудряются творить искусство, создавать новейшую культурную историю Днепропетровщины!

Так что, господа артисты, если хотите, чтобы вас заметили и наконец оценили СМИ, придется падать. Только сначала аккаунты в соцсетях проверьте, а то, если вдруг не повезет (или повезет!?), придется красоваться в прессе в неприглядном виде.

Вот оно… То самое почти забытое ощущение чуда. Когда смотришь спектакль, затаив дыхание, когда невозможно не принести цветы, а после спектакля не бежать за кулисы, чтобы поблагодарить артистов, хотя в состоянии эйфории нужные слова куда-то деваются из памяти… Когда хочешь только, чтобы вечер этот подольше не заканчивался.

Но все хорошее быстро проходит. Вот и сегодняшняя «Жизель» уже стала театральной историей. Чудесной историей счастливого возвращения на родную сцену сразу двух выпускников нашей балетной школы — Натальи Кущ и Александра Омельченко. Как же долго мы этого ждали! Как хотелось увидеть, какими стали наши юные звездочки, за которыми мы когда-то с такой надеждой следили… И как хочется верить, что это не последнее такое счастливое возвращение!

За мою достаточно долгую театральную жизнь мне очень везло именно на Жизелей. Первой, и на долгие годы самой любимой, стала Елена Беленко. Затем случилась чудесная встреча с Жизелью Натальи Лазебниковой на сцене НОУ. С большим теплом и благодарностью я вспоминаю и других своих своих Жизелей — Е.Дубровину, А.Дорош, О.Загуменникову, И.Сурневу, Л.Мкртумян, Е.Печенюк, О.Ларчикову, Е.Филипьеву, С.Лисняк.

И вот новая встреча с одним из самых любимых балетных образов. Жизель Натальи Кущ подкупает прежде всего удивительной жизнерадостностью и искренностью. От нее исходит безыскусное сияние счастья и радости, которое словно согревает всю сцену. Ею хочется любоваться. Ее хочется защитить от того неизбежного, предчувствие которого уже живет в музыке, когда Жизель на сцене еще так счастлива и беззаботна. Просто прогнать этих двух безумцев, которые из соперничества, из ревности, из жажды обладания сломают сейчас этот прелестный цветок. Но ей надо пройти через боль разочарования, безумие и смерть, чтобы стать той Жизелью, за которой вот уже второе столетие, затаив дыхание, следят театральные залы. И все случается, как должно случиться. И можно только догадываться, сколько труда скрывается за этой естественностью и искренностью образа, за этой непринужденной легкостью и грациозностью танца. И сожалеть, что спектакль так скоро закончился, потому что на это можно смотреть бесконечно.

Во втором акте радостная беззаботность Жизели сменяется пронзительной обреченностью. Линии танца обретают почти неуловимую утонченность, словно тающую в в лунном свете, трогательную и беззащитную.  Перед нами тень, движимая лишь воспоминанием о любви и желанием спасти возлюбленного от гибели, даже если это лишит ее шанса на вечность среди  безжалостных виллис.  Мне никогда еще не приходилось видеть Жизели, настолько чужой призрачному миру, в котором ей суждено восстать из могилы. Обман убил в ней жизнь, но не погасил света. Радость жизни, которой Жизель переполнена в начале спектакля, превратилась в жертвенность и умение прощать и отпускать.

Альберт Александра Омельченко в 1 акте словно купается в лучах радости, исходящих от Жизели. После холодной чопорности Батильды его неудержимо влечет живая, светлая и непосредственная натура этой простой селянки. И он наслаждается каждой минутой с ней, не особенно задумываясь о будущем. Поэтому трагический финал для него как гром среди ясного неба. Он искренне увлекся, заигрался, забыл о разделяющей их пропасти, о своих обязательствах перед другой. И, кажется,  даже не предполагал, что Жизель испытывает к нему такое глубокое чувство.

Легкий, техничный, выразительный, романтичный, обладающий изысканной чистотой линий, надежный партнер, — это все об А.Омельченко во втором акте спектакля. Помимо красивых прыжков, виртуозных вращений и поддержек, Александр продемонстрировал восхищенным балетоманам еще и два десятка антраша вместо традиционных диагоналей бризе, которые мы привыкли видеть. До него на нашей сцене их на моей памяти исполнял лишь солист НОУ Ян Ваня.

Возможно, дуэту главных героев где-то и недоставало станцованности. На то были объективные причины. Буквально накануне нашего спектакля Александр танцевал Альберта во Львове, и у артистов оказалось не так много времени для репетиций. Но талант, мастерство, сценический опыт, тонкий вкус и, самое, пожалуй, главное, — желание подарить зрителям праздник, — сделали свое дело. Спектакль получился.

Я намеренно умолчу о кордебалете, хотя именно в этом спектакле ему отведена огромная роль. Дело в том, что чуть ли не половина труппы находится на гастролях в США. А у нас и без гастролей собрать состав на классику — вечная проблема, а уж сейчас — и вовсе  задача практически невыполнимая. Однако, надо отдать должное руководству балетной труппы, таки собрали. Кажется, на сцену выпустили всех, кто хоть немного способен стоять на пальцах… .И каким-то непостижимым образом сумели добиться сносного, по меркам  нашего театра, соблюдения линий и синхронности. В партии Ганса пришлось тряхнуть стариной ветерану труппы Юрию Войникову, который приятно удивил своей очень неплохой формой. Есть еще порох в пороховницах, есть чему поучиться молодым.И только на вставное па-де-де из первого акта не смогли найти солиста, пришлось этот номер купировать.

Но если для руководства труппы масштабный исход ведущих артистов на гастроли — грандиозная проблема, то для тех, кто по разным причинам остался дома, это — долгожданный и, может статься, судьбоносный шанс проявить себя. Что греха таить, порой создается впечатление, что некоторые балетные партии отдельные исполнители застолбили за собой до пенсии… По крайней мере, уже не первый сезон из спектакля в спектакль мы видим в них одних и тех же артисток. И вот сразу три премьеры —  Мирта в исполнении Е.Шмигельской и «двойка» виллис в исполнении В.Колесник и совсем юной Д.Берковой. Для одаренной воспитанницы нашей балетной школы это, если я не ошибаюсь, первая сольная партия. В добрый час! Вариация была исполнена вполне уверенно, что дает основания надеяться на успешное продолжение.

Наша новая Мирта Е.Шмигельская — опытная балерина, но и задача ей на этот раз досталась сложнейшая. Чувствовалось и старание, и желание, но этот образ из тех, что не создаются за один спектакль. Пока это скорее набросок, эскиз. Чтобы образ приобрел цельность, масштаб и колорит,  а исполнительница — уверенность, нужны еще спектакли. Надеюсь, они у балерины будут. Хотя сознаюсь честно: в этом случае мне сложно сохранить беспристрастность. Слишком люблю образ, созданный на нашей сцене моей любимой О.Дорониной, слишком дорожу воспоминанием об этой Мирте, словно скользившей по сцене холодным лунным лучом… У каждого есть свои слабости и свои идеальные исполнители… Боюсь, я еще долго не смогу по достоинству оценить любую другую Мирту и Фею Сирени…

За третьей дебютанткой субботнего спектакля В.Колесник я, признаться, слежу со дня ее первого выхода на сцену в кордебалете. Было это несколько сезонов назад в «Лебедином озере». Новенькая сразу заворожила меня какой-то необыкновенной тонкостью, хрупкостью и несколько робким обаянием. И, видимо, не случайно: ей все чаще доверяют сольные партии в спектаклях. Всегда с удовольствием смотрю на нее в дуэте с А. Салмановой.  Еще бы чуть побольше уверенности, раскованности, апломба! Но виллиса, как по мне, удалась. Легкое, эфемерное и отстраненное существо — как раз то, что нужно!

Такой осталась в памяти, такие мысли и чувства пробудила во мне эта «Жизель». Как же редко последние годы случается мне выйти из театра с таким невероятным ощущением праздника, с таким чувством признательности ко всем, причастным к созданию этого чуда, как после этого спектакля! И как же хочется всегда испытывать именно эти чувства, а не уже привычные горечь, разочарование и недоумение…

.

Я все думаю, какое же подобрать слово, чтобы кратко и емко охарактеризовать то, что происходило в нашей опере в воскресенье 28 октября… Карикатура? Абсурд? Пародия? Кошмар?

Если кто-то не в курсе, в этот злополучный вечер в театре давали «Онегина». Точнее, то странное и нелепое нечто, во что превратился шедевр Пушкина и Чайковского в кривом зеркале режиссерского восприятия. То есть «Онегин.Life».

• Онегин — А. Сергеев
  Татьяна — М. Максакова (приглашенная солистка)
  Ольга — Т. Кучвар
  Ленский — И. Шевчук (премьера)
  Князь Гремин — И. Бабенко
  Ларина — З. Каипова
  Няня — С. Сошнева
  Зарецкий — А. Стрижак
  Дирижёр — Ю. Пороховник
• Режиссер – Ж.Чепела

Но беда, как известно, не приходит одна. Чтобы поднять интерес публики к более чем спорному новоделу, на партиюТатьяны решили пригласить звезду. Поэтому пришлось подвергнуться еще одному тяжкому испытанию нашим новым Онегиным. Звезда, впрочем, оказалась столь же сомнительного уровня, как и постановка. Утешало в этот вечер только то, что они друг друга стоили.

Уж в который раз замечаю, что чем меньше певец или певица могут похвастаться вокалом, тем больше вокруг них шумихи. Впрочем, популярностью своей среди широкой публики наша гостья обязана скорее трагическим обстоятельствам, сделавшим ее героиней нашумевших новостей, чем своим выдающимся артистическим достижениям. До этого ее имя в наших широтах знали, в лучшем случае, полтора десятка специалистов и меломанов. Зато теперь  ее помпезно презентуют доверчивой публике как «всемирно известную оперную диву»…  О  да, наш зритель  доверчив, как ребенок. И уж точно не ждет подвоха в храме высокого искусства, которым когда-то был наш оперный. Жаль, что среди читателей моих заметок скорее всего нет жителей Кременчуга, куда после Днепра направится с концертом наша гостья, а то б хоть порассказали, как часто их город посещают  звезды оперы… Не будьте наивны, господа: те, кого ждут в лучших театрах мира, ни Кременчуг, ни даже Днепр визитами не удостаивают. Они и в столице-то не частые гости. Наш же удел — либо звезды на позднем закате карьеры, от которых осталось уже одно только славное имя, либо разрекламированные мыльные пузыри вроде Максаковой. Потому что кроме известного имени, способного собрать зал, предложить ей оказалось нечего.  Пением своим она не то что на диву, — на приличную солистку провинциальной оперы, увы, не тянет. Зато привлекает публику куда успешнее, чем намного более одаренные и интересные солисты НОУ и других театров Украины, которых порой приглашают у нас выступать. Эти окупаются плохо, поскольку заняты творчеством, и их имена не мелькают в громких заголовках. А театр у нас ориентируется не на уровень исполнителя, а на его раскрученность. И раз безголосая Максакова собирает аншлаг, боюсь, мы обречены снова видеть ее на нашей сцене… С меня, правда, более чем достаточно одного раза. Досидеть до конца этого безобразия стоило немалых усилий даже с моей закалкой.

Но, боюсь, остальная публика куда менее разборчива и сведуща в тонкостях оперного жанра. Вот и на воскресном спектакле народ сосредоточенно и упоенно приобщался к высокому искусству под неизбежные громкие трели мобильных и столь же несносный шелест конфетных оберток, праздношатание по залу и обмен впечатлениями шепотом, слышным на пол-партера. Правда, порой долетавшие до меня замечания даже обнадеживали. Отдельные зрители оказались основательно знакомы с сюжетом и громко сетовали, что бал превратился в вокзальную толчею, а Ленский на дуэли остался без пистолета… Но эти очаги культуры не могли перекрыть всеобщую готовность принять звезду с надлежащим восторгом… Наши люди боятся выделяться. Даже догадываясь, что им подсунули явное не то,  они не отваживаются сказать об этом вслух, чтобы не выглядеть не понимающими, не способными оценить и восхититься. Доверяют тому, что им рассказывают, больше, чем тому, что видят, слышат и чувствуют сами. Несколько человек чуть ли не по секрету, стесняясь собственных впечатлений, сознались мне после спектакля, что звезда их не впечатлила…

Но беда этого спектакля не только в приглашенной солистке. После повторного просмотра мое ощущение, что режиссерское прочтение оперных образов Чайковского проникнуто какой-то совершенно непонятной злостью и желанием сделать героев как можно более корявыми, искусственными, карикатурными, мелкими и пошлыми, еще более усилилось. Да, в литературном первоисточнике Пушкин к большинству своих героев относится с изрядной долей сарказма, но в опере этого нет и в помине. Чайковский определил жанр своего произведения как «лирические сцены». И музыка оперы совершенно не сочетается с таким режиссерским подходом. Спектакль наполнен движением, но впечатление эта пластика, порой больше напоминающая кривпяние и клоунские ужимки, производит очень странное, поскольку существует совершенно отдельно от музыки, словно нарочито ей противоречит.

И я предпочту навсегда остаться неисправимым консерватором, закостенелым в своих стереотипах восприятия и верности традиционным подходам, не способным воспринимать новаторские идеи, чем принять подобную трактовку образов Онегина. От несуразности происходящего на сцене порой просто оторопь берет. Татьяна и Ольга скорее напоминают публичных девок, старательно и неумело изображающих светскость, чем благовоспитанных девиц из добропорядочного и патриархального помещичьего семейства. Ничуть не лучше смотрятся Ларина и Няня, откровенно шпионящие за юными особами.  Ленский выглядит совершенно потерянным. А к финалу своей сценической истории и вовсе походит на безропотного телка, покорно идущего на убой. Романтику убрали, а взамен ничего не предложили, кроме опошления образа употреблением спиртного. К слову, дебютант спектакля Игорь Шевчук в этот вечер оказался единственным человеком на сцене, чье пение напоминало мне, что я слушаю оперу, а не злую и бездарную  пародию на нее. Гремин — скорее самовлюбленный вальяжный барин, чем генерал, прошедший огонь сражений. Онегин — какой-то несуразный то ли психопат, то ли алкоголик, глазами которого, по условиям игры, зритель и видит происходящее. Заодно и те моменты сюжета, которых главный герой видеть никак не мог, поскольку они происходят без его присутствия. Но пойти по выбранному пути до конца и окончательно изувечить оперу радикальными купюрами постановщик пока не решилась. В результате получилось невнятное ни то, ни се.

Лучшее, что можно было сделать в этот злосчастный вечер, — закрыть глаза, чтобы не видеть этого безобразия, и погрузиться в гениальную музыку, которую, к счастью, не способна уничтожить никакая режиссура. Но и этого не позволил нестерпимо громыхающий оркестр, нещадно глушивший певцов, которые и без того далеко не блистали.

Эта пытка Онегиным казалась просто бесконечной и повторить ее я вряд ли отважусь, сколько бы «ЗВЕЗД» в этот спектакль ни пригласили. Более того, если администрация театра решит продолжать приглашать Максакову, мне придется отказаться и от посещения других спектаклей с ней. Не хочу своим присутствием в зале и своими деньгами, как ни ничтожна их доля в общем кассовом сборе, поощрять подобное унижение оперы.