Афиша марта

 

Похоже, с приходом весны намечается некоторое оживление и в театральной жизни. Бушующий в стране кризис не позволяет надеяться на обилие премьер, однако театр все же нашел способ порадовать зрителей чем-нибудь новеньким. В марте нас ожидают сразу два больших концерта – любителей балета ожидает «Свято на пуантах», а поклонников оперы – «Золоті класичні хіти».

В программе балетного концерта анонсированы номера из балетов «Спартак», «Шопениана», «Легенда о любви», «Пламя Парижа», «Барышня и хулиган», «Большой вальс», «Много шума из ничего». Все это мы уже видели в разных концертных программах и сожалели о невозможности посмотреть еще и еще. Но теперь репертуар театра наконец пополнится новым концертом, который, я надеюсь, будет регулярно появляться в афише и пополняться новыми номерами (а возможно, стоит задуматься над созданием тематических балетных вечеров, посвященных хореографии Петипа, Фокина, Баланчина, Григоровича и других выдающихся мастеров). Изюминкой концерта обещает стать Pas de Deux на музыку П. Чайковского, которое наконец познакомит днепропетровского зрителя с Баланчиным. Очень радует, что многочисленные пожелания балетоманов наконец услышаны, и нам подарят красивый праздник.

Кроме концертов нас ожидают два спектакля «Лебединого озера» с разными составами, «Дама с камелиями», «Княгиня Ольга», дневной одноактный «Щелкунчик», в котором в партии Маши заявлена Е.Салтыкова, и, наконец-то, долгожданный «Дон Кихот». Мартовский спектакль «Корсара», интересный тем, что на партию Али заявлен Е.Кучвар, предназначен для студентов и начнется в 17.00.

Больше никаких сюрпризов в анонсированных в буклете с репертуаром составах исполнителей нет, но посмотрим, какие коррективы в них внесет жизнь. Это неизбежно, поскольку артисты, какими бы неземными и нездешними созданиями они не казались нам из зрительного зала, тоже живые люди.

Совершенно непонятно, почему мы никак не увидим в этом сезоне «Тысячу и одну ночь», ведь этот балет регулярно дают на дневных спектаклях и вывозят на гастроли. Почему такой проблемой оказалось найти для нее место в вечернем репертуаре театра?

Оперная часть мартовской афиши удивила разнообразием. На сцену после нескольких сезонов отсутствия в репертуаре наконец возвращается опера П.Масканьи «Сельская честь».

Кроме этого мы увидим «Кармен». Поклонники Ольги Ус заранее радуются ее выходу на сцену в этой партии. В партии Хозе анонсирован дебют молодого солиста О.Журавля, весьма неплохо проявившего себя в февральском спектакле «Паяцев». Разумеется, от сценических героев совсем молодого и неопытного певца не приходится ждать трагических высот, к которым мы привыкли в исполнении Э.Сребницкого. Но наблюдать за творческим ростом молодых всегда очень интересно.

Также в афише «Евгений Онегин», «Свадьба Фигаро» и «Трубадур». Последний спектакль вызывает у меня самый большой интерес, поскольку мне хочется еще раз услышать графа ди Луна в исполнении А.Сергеева. И, увы, самые большие опасения в связи с анонсированными в нем премьерами. Леонору споет обладающая красивым сопрано Н.Еременко, а Манрико – Т.Парулава. Не знаю, как можно ставить певца, имеющего явные проблемы с верхними нотами, на партию, требующую как раз очень крепких верхов и большой выносливости. Спектакль рискует превратиться в кошмар как для самого артиста, так и для зрительских ушей. Но будем надеяться на лучшее. Лично я даже от самого безнадежного спектакля всегда ожидаю чуда, а уж «Трубадур» с его роскошной музыкой, красивейшими ариями, дуэтами, хорами точно нельзя назвать безнадежным, даже если кто-то из певцов и окажется не на высоте.  

 

Остановите режиссера!

Существует ли в нашем театре сила, способная противостоять режиссерскому произволу Юрия Чайки, – вопрос риторический на протяжении уже многих сезонов. Вот и снова после очередного представления оперы Дж. Верди «Риголетто» зрителей более всего занимает вопрос, кем же все-таки был, или хотя бы что символизировал пресловутый голый персонаж, гнавшийся за девицей в неглиже в IV акте спектакля. Это никак не мог быть герцог, который только что удалился в сопровождении Спарафучиле в противоположную кулису. В либретто об этом ни полслова. В общую концепцию нашей в общем-то вполне традиционной, если не считать последнего акта, постановки сей неожиданный стриптиз решительно никак не вписывается.

Впрочем, и многострадальный IV акт тоже был вполне респектабельным, пока в голове нашего главрежа не началась сексуальная революция. Никаких голых бегунов, непонятной полураздетой девицы и, уж тем более, эротики на грани фола в исполнении главных героев спектакля в нем не было и в помине. Зато были блестящие певцы. Не представляю себе Н.Суржину, которая поет знаменитый квартет в недвусмысленной позе в объятиях герцога и с пошло задранной на голову юбкой… Или полуголых Н.Украинского и В.Луцюка…

Господин главный режиссер, открою Вам страшную тайну: оперный театр остался одним из немногих учреждений культуры, куда без опасений приводят подрастающее поколение. Публика уверена, что уж здесь-то все будет пристойно. Разумеется, дети рано или поздно все равно увидят и эротику, и скабрезные сцены. Но пусть это произойдет не в стенах академического театра оперы и балета. Или установите возрастной ценз 16+. И на «Кармину бурану», кстати, тоже. Тоже, знаете ли, не самый детский спектакль.

Да и, честно говоря, вполне совершеннолетнюю публику этот совершенно неуместный натурализм, усугубляющийся от спектакля к спектаклю, тоже уже коробит. Герцог уже раздет до пояса (ему ж еще и холодно, бедняге!) и довершать начатое не имеет особого смысла, поскольку плотно облегающая нижняя часть костюма и так мало что скрывает. Позы героев становятся все эротичнее, в этот раз мы уже почти увидели, откуда у Маддалены ноги растут. Осталось еще только содрать с нее платье.

Мы все взрослые люди, прекрасно понимающие, что происходит между распаленным мужчиной и девицей не самых строгих нравов и без наглядной демонстрации самого процесса. Тем более, что эстетики в этой откровенной сцене немного, в консерватории, сами понимаете, не тому учили. Лет этак 30 назад это еще было смело и ново, по крайней мере, для провинции, а нынче все уже насмотрелись. И все эти неуместные страсти-мордасти никак не могут компенсировать очередную порцию сорванных верхних нот в исполнении нашего красавца-герцога.

И, разумеется, мировая оперная сцена видала кое-что и похлеще. Однако вовсе не обязательно тащить в наши спектакли, идущие в театре далеко не первый сезон и любимые зрителем в их первозданном виде, всю глупость и пошлость, творимую тем, что нынче называют оперной режиссурой. Если так уж неймется, делайте новый спектакль, в новой современной стилистике, и там уж изгаляйтесь вовсю. А зритель сам решит, надо ли ему это за его деньги.

Самое обидное, что спектакль этот был знаковым. Знаковым прежде всего для Владимира Гудзя, впервые в своей карьере исполнившего партию Риголетто. Для баритона это, пожалуй, то же самое, что покорить Эверест. И восхождение певца на эту вершину оказалось более чем успешным. Однако все впечатление от удачной премьеры, к огромному сожалению, испортил режиссерский произвол в заключительном акте спектакля.

Кто-нибудь, остановите режиссера! Иначе совсем скоро от наших любимых оперных спектаклей не останется камня на камне.

Калейдоскоп шекспировских героев

Признаться, сразу два спектакля «Ромео и Джульетты», да еще и с разными составами, роскошь для нашего театра совершенно небывалая. Спектакль этот, при всей своей популярности у публики, нечастый гость в нашей афише. И это при наличии как минимум трех составов исполнителей, чем у нас, кажется, больше ни один балет, кроме «Щелкунчика», похвастаться не может.

            Одна из последних постановок тогда еще главного балетмейстера А.Соколова была создана вскоре после драматичной смены поколений в балетной труппе, когда на сцену вышли совсем юные артисты. Первые исполнители главных партий Т.Красных, А.Алифанов, С.Бадалов и С.Федоров были немногим старше своих героев. И, естественно, свою балетную версию бессмертного шекспировского сюжета Соколов был вынужден адаптировать под юный возраст и неопытность артистов. Существует запись одного из первых спектаклей, после просмотра которой ощущается огромная разница межу тогдашним и нынешним уровнем исполнительского мастерства и, самое главное, глубиной и выразительностью образов.

Отталкиваясь от знаменитой постановки Л.Лавровского, являющейся в той или иной мере точкой отсчета для всех последующих балетных интерпретаций «Ромео и Джульетты», Соколов, однако, оказался достаточно смел, чтобы отказаться от буквального воспроизведения этого шедевра эпохи драмбалета. В результате спектакль вовсе лишился камерности, созерцательности и божественных длиннот вроде сцены у балкона. В нашей версии дуэт влюбленных остается наедине друг с другом едва ли пять минут в течение всего спектакля, большую часть времени пребывая в окружении толпы кордебалета. Одетые в одинаковые белые платья танцовщицы заполоняют всю сцену, они настолько вездесущи, что не дают главным героям ни тайно обвенчаться, ни даже спокойно умереть в склепе. Вокруг все время носится и размахивает реквизитом толпа кордебалета, в которой неопытный зритель еще и не сразу различит героев, тоже одетых в белое. Напрашиваются просто-таки прямые ассоциации с лебедями, виллисами, тенями и прочими непременными атрибутами белого балета. Однако шекспировский сюжет слишком реалистичен, чтобы решать его в подобной стилистике. И фантастические берегини, повсюду сопровождающие Джульетту, в суровые реалии самой печальной повести на свете, на мой взгляд, плохо вписываются. Давеча за моей спиной публика опять гадала, кто они такие. В конце концов, если идущим к алтарю героям по замыслу постановщика так непременно необходимо обо что-нибудь спотыкаться, Ромео сам бы мог устилать путь любимой цветами. Заодно мы бы избавились от топота не отличающегося легкой поступью кордебалета в этой лиричной сцене. Лично меня постоянная суета вокруг главных героев только раздражает и мешает уловить тонкие нюансы образов. Тут бы самих героев в толпе не потерять…

Однако в сезон премьеры все эти недостатки с лихвой компенсировались обаянием юности, энтузиазмом, самоотдачей и открывшимися вдруг блестящими перспективами дальнейшего развития молодой труппы. Постановка имела успех и до сих пор остается в репертуаре, несмотря на смену власти в театре. И главные партии в этом спектакле стали знаковыми для многих артистов, чей творческий путь начинался в нашем театре. К примеру, именно Джульетта стала сценическим дебютом Оксаны Бондаревой, ныне солистки Мариинки. Но время идет, и на сцену выходят новые герои. И мой сегодняшний рассказ о них.

            Обоих исполнителей партии Меркуцио нельзя назвать новичками в этом спектакле. С.Бадалов танцевал эту партию на премьере. Увы, время оказалось слишком безжалостно. Сегодня этот танцовщик утратил былую легкость, а вместе с ней и прыжок, и другие эффектные трюки, снискавшие в свое время ему любовь публики. Нынешний его Меркуцио оказался слишком тяжелым и слишком поглощенным технической стороной процесса. Образ же там, где он все-таки присутствовал, как в сцене перед поединком с Тибальдом, создавался актерством, а не средствами пластической выразительности. А.Чорич вошел в спектакль позднее. Его Меркуцио мне всегда импонировал своей легкой и озорной манерой, и нынешний спектакль не стал исключением.

            Тибальд в исполнении Е.Данькова-Белянского на фоне его недавнего совершенно отстраненного короля мышей в «Щелкунчике» смотрелся очень эффектно. Правда, образ получился несколько монотонным и одноплановым, поскольку главной его движущей силой была всепоглощающая спесивая злоба. Но эта главная нота была угадана очень верно, поэтому Тибальд получился вполне убедительным. По крайней мере, именно так мне казалось, пока во втором спектакле в образе Тибальда не явился Е.Кучвар.

            Этот потрясающе достоверный, до мелочей продуманный образ несомненная творческая удача артиста, экспрессивная, немного резковатая манера танца которого идеально подходит для этой партии. Высокий, статный, невероятно стильный и выразительный, он сразу становится центром сцены. Причем образ создается именно средствами пластической выразительности, каждое движение, каждая поза, каждый жест имеют яркую эмоциональную окраску, раскрывают характер героя. Нет ничего случайного, наигранного или проходного, все работает на образ. Браво!

            Однако на этом с Кучваром мы не заканчиваем, поскольку в первом спектакле артист исполнил партию Ромео. Два героя-антагониста. Два образа, требующих совершенно разного подхода, разной выразительной палитры. Но если успех в партии Тибальда предрешен самой природой дарования этого танцовщика, то его Ромео – плод кропотливого труда. Нужно было обуздать темперамент, смягчить манеру танца, придав его линиям романтическую элегантность, чтобы создать убедительный образ влюбленного юноши. Герой Кучвара проходит путь от безмятежной мечтательности до страстной влюбленности, поражает проникновенным лиризмом в сценах с Джульеттой и неистовостью в схватке с Тибальдом, то поднимаясь до трагических высот, то попадая в омут неразрешимых противоречий, приводящих к печальной развязке. И пусть образ пока нельзя назвать идеально цельным, но такое искреннее проживание всех перипетий сюжета подкупает. И совершенно не хочется копаться в технических нюансах, в которых всегда можно найти повод для критики, потому что этому Ромео безоговорочно веришь. А без этой зрительской веры самая безукоризненная техника бессмысленна.

            Конечно, то, каким будет Ромео, во многом зависит от партнерши. Если между участниками дуэта возникает та самая «химия», о которой так любят рассуждать театралы, то спектакль обречен на успех. Джульеттой Е.Кучвара стала Мария Лоленко. Балерина, отличающаяся глубиной и выразительностью, которая никогда не приносит образ в жертву ради техники или эффектной картинки. Ее героиня похожа на едва распустившийся нежный и хрупкий весенний цветок. Однако взрослая жизнь клана предъявила свои права на живую непосредственную девочку, и на балу она старательно изображает зрелую матрону. Надо соответствовать статусу, и эта Джульетта стала бы частью этого мертвого мира вражды и ненависти, не явись Ромео. При его появлении она словно очнулась. И таким нелепым, чужим показался мир, частью которого она недавно с такой сосредоточенностью пыталась стать. Дуэт героев впечатляет удивительным созвучием движений, чувственностью и негой. Они настолько увлечены друг другом, гармоничны и самодостаточны, что даже бесконечного мельтешения кордебалета словно не видишь. Говорящий взгляд этой балерины куда сильнее даже самого эффектного технического трюка. Ее мягкие линии завораживают. Можно очень долго рассказывать обо всех удачных находках артистки, позволивших сотворить такой невероятно трогательный образ, о котором хочется говорить не с нарочитой беспристрастностью рецензента, а языком высокой поэзии. Но эта Джульетта не просто трогательна, внутри у нее натянутая стальная струна, которая позволяет хрупкому цветку не сломаться под тяжестью обрушившихся на нее ударов судьбы и обрывается лишь тогда, когда после смерти возлюбленного дальнейшая борьба теряет всякий смысл. Кажется, я до сих пор слышу этот прощальный жалобный звон, отголосок сцены самоубийства.

            Во втором спектакле в партии Ромео мы увидели еще одного героя первого представления – Алексея Чорича. Его Ромео оказался не столь порывистым и ярким, как герой Кучвара. Образ получился более взрослый, зрелый и мужественный, решенный не на контрасте, а в полутонах. Однако мне все же показалось, что танцовщику в этот раз так и не удалось дотянуться до себя самого в дуэте с Е.Салтыковой, который мы видели в прошлом сезоне.

            Джульеттой Чорича в этот раз стала обаятельная и темпераментная Алина Коваль. Балерине пришлось долго ждать выхода в этой партии в вечернем спектакле на сцене родного театра, поскольку июньский спектакль был отменен из-за траура. А поклонникам ее таланта пришлось приложить немало усилий, чтобы эту долгожданную Джульетту наконец увидеть, из-за раннего начала спектакля. Героиня А.Коваль была просто воплощением лучезарности. Именно это определение кажется мне самым подходящим для описания ее Джульетты. Она вся светилась наивной детской радостью, безудержным ликованием, предчувствием какого-то невероятного огромного счастья. Чопорная атмосфера взрослого бала заставила это сияние ненадолго погаснуть, чтобы с появлением Ромео вспыхнуть с удвоенной силой. Джульетта порхала в его сильных руках, создавая вокруг ореол безмятежного счастья и все той же детской восторженности. И в этом сплошном потоке света как-то совершенно потерялся момент взросления героини, переход от Джульетты-девочки к девушке, охваченной всепоглощающим чувством. Жестокая реальность, оборвавшая эту беззаботную идиллию, словно выпила из героини все внутренние силы. Так внезапный порыв ледяного ветра гасит свечу. И, к моему большому разочарованию, больше никаких настолько же убедительных красок в творческой палитре артистки не нашлось. Погасшая и опустошенная Джульетта в сцене самоубийства, хотя и проведенной потрясающе музыкально, предельно лаконична по мимике и выражению чувств. Кажется, было слышно, как на сцену сыплется пепел утраченных надежд и иллюзий.

            К сожалению, очень неудачным оказался костюм в первом акте. Платье было длинновато, а обильно сосборенная юбка добавляла объема и вздувалась пузырем при вращениях. Вместо воздушности получилась громоздкость, что при невысоком росте балерины категорически противопоказано.

            И, увы, совершенно не порадовало звучание нашего оркестра. Если далекое от идеала исполнение «Лебединого озера» или «Травиаты» еще можно как-то пережить, то с музыкой Прокофьева этот номер никак не проходит.

Сказки много не бывает

Свершилось. Администрация театра, вняв наконец бесконечным стенаниям театралов, поставила в репертуар «Щелкунчик», точнее, целых два «Щелкунчика» – адаптированный одноактный детский вариант днем и полноценный вечерний двухактный спектакль. Причем оба – в сопровождении живого оркестра. Да еще и с разными составами исполнителей главных партий. Чтобы уж точно все остались довольны.

Разумеется, у меня не осталось другого выхода, кроме как воспользоваться случаем и посетить оба эти спектакля.

         Скажу сразу, что мои критерии оценки «Щелкунчика» очень просты, но при этом весьма субъективны. Мне всего лишь необходимо, чтобы меня заставили поверить в чудо, в реальность происходящего на сцене. Если у исполнителей это получилось, значит, спектакль удался. Забегая вперед, признаюсь, что в этот раз именно так и случилось.

         Но обо всем по порядку. В этот раз, уже традиционно, тоже не обошлось без сюрпризов в составах. Чуть ли не перед самым началом дневного спектакля (билетеры уже даже успели отметить программки) Е.Даньков-Белянский, заявленный на партию Принца, был внезапно разжалован в Короля мышей, а Принца доверили Евгению Кучвару. Чем вызвана такая скоропалительная замена, я не знаю, но на пользу спектаклю она вряд ли пошла. Конечно, Е.Кучвар с его статью, осанкой, длинными ногами и отличной формой – просто мечта балетомана – отлично смотрится в классических спектаклях. Но вот в дуэтах с Машей, которую станцевала очаровательная Алина Коваль, порой чувствовалось, что партнерам не вполне комфортно работать, мешает сильная разница в росте. Эти нюансы вполне можно было бы сгладить, если бы у танцовщиков была возможность нормально отрепетировать спектакль.

         А.Коваль в этот раз танцевала и маленькую Машу, и Машу-принцессу. И мне очень приятно констатировать, что балерина оказалась одинаково убедительна в обеих партиях. Образы получились очень яркими, искренними и гармоничными. Ее Маша-принцесса сохраняет свою живость и непосредственность, которые в новом, взрослом образе дополняются еще и восторженностью первой влюбленности. Хороши были позировки, очень эффектно смотрелось фуэте, исполненное в нарочито замедленном темпе, с красивым акцентом на открывающуюся на 90 градусов в сторону рабочую ногу. Балерина буквально купалась в танце, радуясь каждому мгновению на сцене.

         Спектакль настолько завораживал, что настроение мне не испортили ни неизбежные в детском утреннике купюры, ни неугомонный мелкий почемучка за спиной, доставший своей болтовней половину партера.

В вечернем спектакле тоже не обошлось без изменений в составе и тоже на партию Принца. Вместо Д.Омельченко станцевал Алексей Чорич. Учитывая его постоянную занятость в спектаклях в последние недели (Вакула, Премьер, Альфред, вставное па-де-де в «Жизели», Бендер, «Фестиваль цветов в Дженцано» и юноша в белом в «Дегаже», Али), я могу только от души поаплодировать его выносливости и неиссякаемому творческому энтузиазму.

Главную женскую партию в вечернем спектакле разделили А.Коваль (маленькая Маша) и Е.Печенюк (Маша-Принцесса). Разумеется, эволюция образа в этом случае получилась куда более выраженной, ведь у балерин совершенно разная манера исполнения и темперамент. Живую и непосредственную девочку на сцене сменила нежная, влюбленная и бесконечно счастливая девушка. Танец Е.Печенюк воспринимался как жизнеутверждающий гимн любви, способной сотворить чудо, увидеть внутреннюю красоту человеческой души. Легкость, кажущаяся безусильность и грациозность каждого движения создавали неповторимую гармонию. И стремительный темп ее фуэте был словно воплощением радости и торжества доброго и светлого начала.

В дневном спектакле были купированы танец снежинок и вальс. Вечером же ряды снежинок смотрелись гораздо стройнее, чем в прошлый раз, но, увы, грохот опять стоял такой, словно это не невесомый снег кружился над сценой, а глыбы мрамора на нее роняли.

В первом акте снова очень порадовала Коломбина в исполнении Е.Галушки. Глядя на уверенное исполнение ею этой небольшой партии, мне вдруг захотелось увидеть ее в «Спящей красавице», думаю, ей отлично подойдет партия феи в розовом (номенклатура этих фей страшно запутана, поэтому будем ориентироваться по цветам костюмов) из пролога. А в чуть более отдаленной перспективе – и Миртой в «Жизели». У нас ведь всего одна исполнительница этой партии, нужно думать о дублерше. И активнее продвигать талантливую молодежь, а то иные уж по пять сезонов числятся в перспективных. Так и до пенсии досидят, балетный век недолог, к сожалению.

Разочарованием стал для меня выход Е.Данькова-Белянского как в партии Короля мышей, так и в испанском танце. Казалось, что артист отбывает тяжкую повинность, обе партии были исполнены формально, без энтузиазма. Возможно, сказалась неожиданное изменение в составе, а возможно, именно эта инертность танцовщика и была его причиной. В партии второго плана тоже нужно вкладывать душу.

Отмечу также дебют в па-де-труа молодой балерины А.Гупаловой, для которой это была первая сольная партия на нашей сцене. Некоторые шероховатости исполнения вполне оправдываются неизбежным дебютным волнением. К сожалению, из-за разницы в росте балерин весь ансамбль не выглядел гармоничным.

В целом же день «Щелкунчика» в театре удался! Браво нашим очаровательным балеринам за подаренную сказку!

Попытка объять необъятное

4 февраля на суд публики впервые в этом сезоне явили балет «DEGAGE». По своей композиции этот спектакль, который стал попыткой соединить несоединимое, а именно рафинированную классику с непористым и свободным от незыблемости канонов модерном, больше всего напоминает мне лоскутное одеяло. Первый акт, никак сюжетно со вторым не взаимосвязанный, представляет собой дивертисмент из 5 номеров из спектаклей эпохи расцвета классического балета. Именно столько номеров было на премьере и до сих пор значится в программке, хотя нам давно уж показывают лишь 4, а порой и заменяют один из них фрагментами «Корсара» (ничего не имею против трио одалисок, па-де-де и па-де-скляв из этого балета, но предпочитаю смотреть их в контексте совсем другого спектакля). В этот раз обошлось без замен, но нам снова не показали фрагмент из «Маркитантки». Зато с недавних пор мы имеем удовольствие наслаждаться живым звучанием оркестра в первом акте, который ранее шел под фонограмму.

            Открывающийся занавес являет взорам публики несколько живописных скульптурных групп, составленных из участников каждого из балетных номеров. И каждый номер начинается и завершается такой же застывшей в изящных позах группой, что придает дивертисменту гармоничность и стилистическую цельность. Такой же парад участников, застывших в тех же позах, что и в начале, завершает первый акт спектакля.

            Первым номером программы идет знаменитый «Па-де-катр», балетный номер, созданный в 1845 году Ж.Перро для четверки выдающихся балерин своей эпохи, волею судьбы оказавшихся в одном месте в одно время. Конечно, записей той постановки не существует, поэтому мы сегодня смотрим версию А.Долина 1941 года, являющуюся не «дословной» реконструкцией старинного балетного шедевра. Сольные вариации здесь отличаются яркой индивидуальностью, призванной в свое время выгодно подчеркивать достоинства каждой из исполнительниц, и требуют виртуозного владения техникой мелких движений, являющейся настоящим камнем преткновения для современных балерин, куда более рослых, чем их предшественницы (а чем выше балерина, тем труднее даются ей все эти тончайшие кружева).

            В этот вечер исполнение старинного шедевра доверили М.Лоленко, Е.Галушке, Е.Салтыковой и А.Салмановой. И, похоже, всем, кроме первой из перечисленных солисток, просто забыли объяснить, что делать с руками, потому что нежного изящества движений и эффектных акцентов на кисти мы так и не увидели. К тому же ни одной из исполнительниц в финале сольной вариации не удалось попасть в такт с оркестром. Видимо, понадеялись, что дирижер как-нибудь да поймает, а маэстро в свою очередь понадеялся на музыкальность балерин. Не сложилось. И это тем более удивительно, поскольку под фонограмму, которая уж точно ни под кого не подстраивалась, с этой сверхзадачей как-то справлялись.

            Второй номер – виртуозное па-де-де из балета «Фестиваль цветов в Дженцано» мы увидели в исполнении Е.Бадаловой и А.Чорича. Манере исполнения этой самой миниатюрной из наших балерин присуще подкупающее радостное упоение танцем. И хотя над рядом технических моментов еще работать и работать, ее выступление произвело на меня приятное впечатление. А.Чорич начал весьма бойко, но быстро сник, что совсем не удивительно, учитывая, сколько ему пришлось танцевать в последнее время. Возможно, хотел поберечь силы для модерна.

            Дуэт из «Сильфилы» в исполнении Е.Шмигельской и Д.Омельченко еще на стадии оглашения состава исполнителей особых надежд не внушал. Нельзя не признать, что эта балерина очень выросла благодаря работе над «Лебединым озером». Однако в ее Сильфиде мне по-прежнему недостает воздушности, мягкости и, пожалуй, того самого ощущения упоения танцем. Вполне возможно, что это просто не моя балерина, особенно в классическом репертуаре. Так бывает.

            Завершил классическую часть ансамбль фресок из балета «Конек-горбунок». Здесь все оказалось предсказуемо и по составу (В.Красняк, Р.Бураева, Д.Ганник, Д.Дубровина), и по уровню исполнения.

Второй акт, являющийся по сути самостоятельным одноактным балетом, поставлен в стиле модерн, в котором нашлось место и танцу на пуантах, и джазу, и народному и бальному танцам, а также изрядной доле сценической импровизации, поскольку этот спектакль весьма зависим от технических возможностей текущего состава мужского кордебалета.

Не обошлось и без метаморфоз с составом. Накануне спектакля вместо заявленной в буклете с репертуаром Е.Печенюк в составе уже значилась Алина Коваль. По приходу в театр выяснилось, что и вместо Д.Омельченко танцует Евгений Кучвар. Впрочем, последняя замена меня скорее обрадовала, чем расстроила.

И вот тут мне придется сделать лирическое отступление. Дорогие наши балерины, не стоит так жестоко разочаровывать своих зрителей, лишая их последних иллюзий. Разумеется, в глубине души мы догадываемся, что зарплата балерины не позволяет содержать штат прислуги, и всем этим неземным созданиям приходится мыть посуду и заниматься уборкой, как обыкновенным смертным. Но так хочется верить, что хотя бы в день спектакля их мысли всецело заняты предстоящим выходом на сцену, поиском новых нюансов образа… И тут Алина хвастается в сети печеньками, собственноручно приготовленными в тот самый пресловутый день спектакля…

Я понимаю, что это мои личные заморочки, но, глядя в этот вечер на танец А.Коваль, мне так и не удалось отрешиться от мысли, что она продолжает печь печенье по сто раз проверенному рецепту. Куда-то исчез весь ее темперамент, огонь, напор… Спектакль был отработан вполне добротно, тут сложно к чему-то придраться, но раньше-то он проживался… Именно проживался на предельно обнаженном нерве, на высочайшем градусе искренности.

К тому же финал оказался безнадежно испорчен вдруг оборвавшейся фонограммой. Артистов внезапно наступившая тишина не смутила, и они продолжили танец без музыки. Зрители с энтузиазмом поддержали их аплодисментами. И тут невидимая рука на пульте, видимо разбуженная внезапной овацией, поспешила закрыть занавес, лишив нас финальной сцены, а спектакль – завершения, и окончательно скомкав все впечатление.

Но главным кошмаром вечера для меня стало явление на сцене В.Салманова в белом. Я прекрасно понимаю, что подобранный по росту и по фактуре да при этом еще и идеально синхронный кордебалет в случае нашего театра – несбыточная мечта. Но даже при нашем вечном дефиците кадров должны быть какие-то границы допустимого. Танцовщик с животом, даже если это артист из последнего ряда кордебалета, в моем представлении в эти границы никак не вписывается. Кто-то вообще за формой артистов следит? Или нам предстоит любоваться располневшим Салмановым до тех пор, пока он сможет втиснуться в костюмы?