Итак, свершилось. У администрации театра наконец дошли руки до главного шлягера нашего репертуара и единственного представителя жанра в нашей афише – оперетты И. Штрауса «Летучая мышь».

Спектакль, пользующийся неизменным успехом у публики, жаждущей легких и веселых зрелищ, изрядно обветшал и последние сезоны держался на плаву исключительно за счет своей популярности. И если уж администрация решилась на такой беспрецедентный шаг как приглашение режиссера со стороны (а это, напомню, снова затраты на гонорар, поскольку вряд ли кто-то жаждет реанимировать наши спектакли на благотворительных началах) не для новой постановки, а для реанимации одного из самых востребованных спектаклей текущего репертуара, то это значит, что нашему штатному режиссерскому корпусу жанр оперетты либо не интересен, либо не по зубам.

Денег на капитальное обновление этой постановки в театральном бюджете, увы, не предвидится, приглашенному режиссеру Виталию Денисенко пришлось работать в рамках имеющегося оформления спектакля. Результат реанимационных мероприятий явили на суд зрителей под занавес сезона. Что ж, спектакль действительно посвежел, стал более живым и динамичным.

Однако в первом акте, состоящем в основном из разговорных диалогов, эта живость достигалась в основном за счет комичных деталей, порой весьма неожиданных. Так, режиссер заставил Адель изображать умирающего лебедя на банкетке, сопровождая пластическую картину жалобным попискиванием, видимо, для наглядной иллюстрации ее грез о карьере актрисы. Смешно, но как-то уж слишком в стиле 95-го квартала. Стиль, несомненно, актуальный и любимый широкой публикой, но на академической сцене едва ли уместный. Отмечу однако, что чувство меры и вкус режиссера уберегли обновленный спектакль от откровенной пошлости. Можно спорить об уместности отдельных реприз, мизансцен и актерских приемов, но это дело вкуса. Меня лично ближе к концу сцены знаменитой вранья шокировал Фальк, отхлебывающий из горлышка бутылки. Не знаю, было это режиссерское указание или актерская самодеятельность, но выглядело просто ужасно. По сюжету он у нас как-никак директор театра, а не сторож в этом самом театре, чтобы так себя вести в гостиных. Не стоит разрушать атмосферу спектакля, опускаясь до настолько дешевых трюков, даже если они смешат публику, которая не задумывается об элементарном соответствии манер героя его общественному статусу. Публике это простительно, но артист-то обязан помнить, кого он играет!

Еще одной бросившейся в глаза странностью обновленной «Летучей мыши» стало непременное стремление героев взгромоздиться ногами на стул или иной предмет мебели, видимо, для гарантированного привлечения зрительского внимания к своей особе. Похоже, это какой-то новый режиссерский тренд, ведь впервые у нас начали активно вскакивать на стулья еще в «Богеме». В первый раз это действительно забавляет, но где-то раза с третьего уже начинает раздражать однообразием. Венцом всему стало постановочное решение водрузить на стул Розалинду для исполнения чардаша. При виде этой мизансцены сразу вспомнилось семейное застолье, когда младшего члена семьи торжественно водружают на табурет для выступления перед гостями. Дама на стуле на «светском карнавале» смотрелась на редкость нелепо.

Однако в целом второй акт спектакля, за исключение вышеописанной дамы на стуле, мне очень понравился. На сцене царила по-настоящему живая и праздничная атмосфера. Правда, моей сентиментальной натуре немного не хватило романтической атмосферы в объяснении Генриха с Розалиндой, но раз режиссер предпочел решить эту сцену в гротескном ключе, то так тому и быть. Но вот куда исчез целый кусок дуэта с комическим подсчетом секунд и ударов сердца? Не приветствую купюры, тем более в старых постановках, которые знаю наизусть.

Третий акт спектакля заметных изменений не претерпел. Добавился только комично-эмоциональный монолог адвоката о том, что ему удалось избавить Айзенштейна от тюрьмы.

В целом же реанимация «Летучей мыши» прошла успешно. Спектакль наконец обрел свежее дыхание. Только вот надолго ли? Приглашенный режиссер завершил свою миссию. Вряд ли он станет регулярно контролировать состояние спектакля или руководить дальнейшим репетиционным процессом. Не получилось бы, что постановка снова окажется безнадзорной. Будем надеяться, что у администрации театра достанет воли и желания, чтобы сохранить достойный уровень обновленного спектакля в новом сезоне.

Завершающийся 41-й театральный сезон мало радовал нас премьерами, но зато оказался необычайно щедр на гостей. Мы увидели на нашей сцене сразу четыре балетных дуэта из Национальной оперы Украины. Знаю, что мои читатели были разочарованы, не дождавшись от меня комментариев. Поэтому лучше позже, чем никогда. Поскольку дуэту А.Дорош и Н.Сухорукова была посвящена отдельная статья, расскажу о своих впечатлениях об остальных наших киевских гостях.

         В «Дон Кихоте», который и сам по себе уже событие, поскольку очень редко появляется в афише, мы увидели молодую восходящую звезду НОУ Олесю Шайтанову и уже знакомого нам по «Лебединому озеру» с А.Дорош Никиту Сухорукова. Признаться, эти солисты произвели на меня неоднозначное впечатление. Конечно, послужной список Шайтановой за пару сезонов работы в главном театре страны более чем впечатляет. Как не может не впечатлять и напористая стремительная манера ее танца. По сцене носился настоящий вихрь, спектакль был отработан просто в бешеном темпе. Но вот актерской выразительности и красоты линий лично мне не хватило. И танцы на севильской площади, и классическая картина «Сон», и свадебное гран-па были одинаково безупречны технически, и столь же, на мой взгляд, одинаковы по стилю и эмоциональному наполнению. Пока это не моя балерина, хотя интересно было бы увидеть, какой она станет сезонов через пять-шесть. Но машину времени еще не изобрели. Нынешняя же Шайтанова могла бы меня заинтересовать разве что в партии Авроры в «Спящей Красавице». Просто любопытно посмотреть, как этот неудержимый вихрь впишется в рафинированный академизм шедевра М.Петипа. Н.Сухоруков на фоне молодой партнерши смотрелся куда интереснее, чем в «Лебедином озере». Образ Базиля выглядел более зрелым и продуманным, чем образ принца Зигфрида. Смотреть на него было интересно. А вот по-настоящему яркого дуэта, который так важен именно в этом спектакле, на мой взгляд, не сложилось. Но зато весь спектакль получился по-настоящему праздничным, веселым и жизнерадостным, а ведь именно за это публика этот балет и любит.

         В двух других спектаклях днепропетровской публике были представлены ведущие солисты НОУ, находящиеся сегодня на пике своей карьеры. И как бы ни подкупало обаяние юности, все же мастерство и опыт взяли свое. А ведь не так легко с ходу вписаться в спектакль на незнакомой сцене, приехав в день выступления. Дольше, увы, именитые гости задерживаться в нашей провинции не желают, поэтому некоторые шероховатости просто неизбежны. Но и в этом экспресс-режиме каждое такое выступление – настоящий праздник для любителей балета. Не так-то просто сегодня сорваться и поехать на спектакль даже в тот же Киев. Поэтому еще раз спасибо администрации театра за таких замечательных гостей! Надеюсь, традиция таких приглашений будет продолжена и в следующем театральном сезоне. Но если приглашать, то только тех, кто как минимум на голову выше наших артистов!

         Вторым спектаклем была «Жизель» в которой мы увидели дуэт Натальи Лазебниковой и Андрея Гуры. Признаться, мне сложно судить об этой балерине беспристрастно, поскольку ее Жизель, виденная еще на киевской сцене, совершенно меня заворожила. Поэтому ожидание этого спектакля для меня лично было проникнуто трепетным предвкушением новой встречи с чудом. Скажу сразу, мои надежды оправдались, Жизель Лазебниковой великолепна. Безыскуственная простота и нежная женственность ромашки в 1 акте невероятно подкупает. В финальной сцене безумия эта хрупкая балерина настолько подчиняет себе все сценическое пространство, что даже кажется выше ростом. А во втором акте моему восхищенному взору предстало совершенно бестелесное существо, воздушное и нежное… Возрожденная к жизни чарами Мирты, Жизель в стремительной диагонали то припадала к все еще влекущей ее земле, то взлетала ввысь в легком прыжке, наслаждаясь обретенной свободой. А когда в роковой круг виллис оказывался вовлечен легкомысленный граф Альберт, эта нежнейшая Жизель вдруг обретала отчаянную решимость любой ценой спасти вероломного возлюбленного. И если в 1 акте Альберт А.Гуры показался мне слишком отстраненным и официальным, то во 2-м все стало на свои места. Свою очаровательную партнершу он подавал прямо-таки мастерски, Жизель просто парила в его надежных руках, казалось, почти совсем не касаясь сцены. Дуэт оказался просто потрясающее красивым и проникновенным.

И, наконец, в последнем «Лебедином озере» сезона мы увидели роскошный дуэт Натальи Мацак и Дениса Недака. И здесь было все: и необычайной красоты линии, без которых этот балет просто немыслим, и яркие образы, и дуэт… И еще ощущение, что на сцене действительно звездная пара. Недаром киевские балетоманы дружно отдают пальму первенства в «Лебедином озере» именно этому дуэту. Когда на сцене появился статный красавец принц, зал просто ахнул. Но Д.Недак заставил восхищаться не только своими внешними данными, но и безупречной техникой и партнерскими качествами. Давненько наша сцена не видела танцовщиков такого класса! Н.Мацак обворожительна в партии Одетты и по-настоящему шикарна в партии Одиллии. Но больше всего поражает, насколько она органична на сцене, насколько легко и непринужденно ее исполнение. Кажется, будто танец не требует от нее ни малейших усилий, рождается сам собой из удивительной гармонии с музыкой Чайковского. Это было настолько красиво, что театралов даже не расстроили купюры в спектакле. Наши гости хотели успеть на поезд, поэтому несколько сцен пришлось сократить. Но ради такого волшебного праздника танца можно пожертвовать несколькими эпизодами спектакля.

Единственной ложкой дегтя во всем стало то, что для отдельных зрителей приезд гостей из столицы стал не значительным художественным событием, позволяющим познакомиться с ведущими танцовщиками страны, а поводом швырнуть комок грязи в своих артистов. Некоторые комментарии после «Дон Кихота» было крайне неприятно читать. Да, наши не такие. Были бы такими, давно бы уже были не в Днепропетровске. Примеров тому немало, не стану лишний раз перечислять фамилии. Но, поверьте, наши артисты выкладываются для нас на все 100%, на пределе, а порой и за пределом своих возможностей, чтобы мы имели возможность смотреть балет в своем городе. И уж никак не заслуживают подобного отношения.

         На улице стоит изнуряющая жара, но в зале оперного театра царит приятная прохлада. Можно с комфортом насладиться жемчужиной романтического балета. Я люблю этот спектакль и всегда жду его с трепетом. Ведь, пожалуй, ни один из балетов классического наследия не несет в себе такой потрясающей глубины, такой остроты чувств.

         Увы, комфортно в такую жару только нам, зрителям, на сцене под ярким светом софитов буквально нечем дышать. А там танцуют. Обливаются потом, задыхаются от невыносимой духоты, но без всяких скидок на погодные условия дарят нам радость встречи с шедевром. По-иному в этом спектакле невозможно. Слишком живые, понятные и близкие любой эпохе герои. Слишком глубокие переживания. Это невозможно просто красиво станцевать, «Жизель» надо прожить, пропустить через себя. Возможно, именно поэтому о партиях в этом спектакле так мечтают.

         Вообще совершенно невероятный балет! Его можно смотреть бесконечно, все время открывая новые и новые нюансы. В первом акте за каких-то двадцать минут чистого сценического времени трем главным героям нужно прожить почти целую жизнь, пройти путь от пылкой влюбленности до жестокого разочарования. Альберту и Гансу совместными усилиями безвозвратно разрушить то, что, как потом оказывается, было каждому из них дороже всего на свете. А Жизели – умереть то ли от любви, то ли от невозможности жить в мире, где возможен такой жестокий обман. Музыке Адана, кажется, заранее известен трагический финал этого незатейливого любовного треугольника, в ней раз за разом возникает тревожная тема виллис – единственного будущего, уготованного Жизели, которая сейчас так безмятежно счастлива. И вся эта мелодрама в незатейливом антураже сельской идиллии лишь предваряет потрясающий второй акт, где в зловещем лунном свете в неумолимом белом круге вышедших из могил виллис перед нами развернется еще одна драма.

         Для Елены Печенюк мечта о Жизели стала реальностью еще в самом начале ее сценической карьеры. Я помню ее невероятно трогательную и очаровательно юную Жизель, почти совсем ребенка, доверчивого и непосредственного. И воспоминания о том прелестном полудетском образе лишь усиливают мое восхищение нынешней Печенюк, мастером в расцвете творческой карьеры. Ее героиня повзрослела, став драматичнее и глубже, но не утратив при этом обаяния юной свежести. Безоблачное счастье ее первой влюбленности оказывается слишком быстротечным, а развязка – слишком трагичной. В сцене безумия, требующей от балерины незаурядного таланта прежде всего драматической актрисы, Печенюк всякий раз находит новые краски для передачи эмоционального состояния своей героини. Вся тоненькая фигура ее Жизели внезапно никнет, как сломанный цветок, а глаза смотрят уже оттуда, из того странного и жуткого мира, в котором ей суждено ненадолго воскреснуть. А во втором акте ее Жизель-виллиса является нам совершенно бесплотным существом, но продолжает при этом жить своей единственной земной любовью. И это соединение внешней бестелесности и невесомости с глубиной внутреннего переживания создает неповторимый образ.

         Ее партнер Алексей Чорич наоборот пришел к партии Альберта в расцвете своей карьеры, уже будучи главным балетным принцем нашей труппы. Впрочем, в активе этого солиста не только персонажи благородных кровей, но и Меркуцио, Шут, Вакула, Шахрияр и Альфред, а также заслуженная репутация самого надежного партнера и мастера виртуозных поддержек. Это был всего лишь второй спектакль Чорича. Но уже после премьерного спектакля можно было с уверенностью сказать, что дуэт Жизели и Альберта обрел новые краски, свежее и очень искреннее звучание. Отрадно отметить, что свой второй совместный спектакль новый (в «Жизели», конечно, в других спектаклях Чорич и Печенюк танцуют вместе давно и весьма успешно) дуэт отработал без купюр.

         Еще один участник спектакля Евгений Кучвар о партии Альберта пока только мечтает. А тем временем успешно осваивает другие мужские партии в этом балете. Начав с эпизодической «пешеходной» партии оруженосца, Кучвар уверенно заявил свои претензии на партию Ганса. На фоне трогательной истории Жизели и Альберта мы часто забываем о третьей жертве этого любовного треугольника. Ведь именно Ганс первым попадает в колдовской белый круг виллис, откуда никому не было выхода, пока не появилась Жизель со своей непостижимой всепрощающей любовью. Герой Кучвара искренне влюблен в Жизель, но в какой-то момент желание наказать дерзкого соперника возобладало в нем над искренним желанием спасти любимую девушку от роковой ошибки. У артиста снова получился очень эмоциональный и яркий образ. Его герою просто невозможно не сочувствовать.

         И, наконец, четвертая героиня этой романтической истории – Мирта, холодная и непреклонная повелительница виллис, во власти которой поочередно оказываются оба героя. Рамина Бураева танцует эту партию уже второй сезон. Статная, величавая красавица, несколько холодноватая манера которой очень подходит именно к этому образу. И нельзя не признать, что от спектакля к спектаклю смотреть на ее Мирту становится все интереснее. Совладав наконец с неподатливой техникой партии, изобилующей большими прыжками, балерина, как мне кажется, нашла свое неповторимое прочтение этого образа. От нее веет настоящим могильным холодом, сразу понятно, что с таким же успехом можно молить о пощаде ледяную глыбу.

         Несмотря на приближающееся завершение сезона, нестерпимую жару, и предотпускное настроение труппы (устали, что греха таить, да и танцевать в такую жару тяжко), спектакль удался. Не стану вникать в некоторые имевшие место нюансы исполнения, которые все же резали мой зоркий глаз. Слишком много объективных факторов пришлось преодолевать нашим артистам, чтобы цепляться к мелочам, которые по большому счету никак не сказались на общем впечатлении. Главное, что после спектакля осталось волшебное ощущение сопричастности к чуду.

А ведь, пожалуй, винить за безнадежно испорченный воскресный вечер мне нужно прежде всего себя. Потому что для театрала с моим-то опытом имя дирижера вчерашнего спектакля должно было стать красным сигналом светофора. Ведь это не первая его попытка реализовать свои амбиции за дирижерским пультом нашего многострадального академического театра, и ставшие под его управлением невыносимым испытанием для слуха «Лебединое озеро» и Реквием Моцарта должны были послужить мне более чем весомым аргументом, чтобы больше не мучить свои уши. И если бы не последний месяц сезона, если бы не столь редко идущий «Щелкунчик» (ведь майский спектакль сорвался!), если бы не полная непредсказуемость репертуара театра в сезоне следующем, если бы не несколько интересных фамилий в списке исполнителей… В общем, десяток разнообразных «если» привели к тому, что моим ушам в воскресенье катастрофически не повезло.

         Доносившиеся из оркестровой ямы звуки местами, конечно, напоминали волшебную музыку Чайковского. Правда, исполненную самодеятельным оркестром клуба из сельской глубинки, который ноты видел впервые. Однако куда чаще это напоминало викторину «Угадай мелодию!», а танцовщики на сцене вдобавок были заняты не менее увлекательной игрой в угадывание темпов, которые оказались настолько непредсказуемыми, что это просто счастье, что все ноги остались целы. К чести балетной труппы, наши ко всему привычные артисты сделали все возможное, чтобы в эту непредсказуемую музыку попадать. Причем все напоминало лотерею, – кого-то безнадежно загнали, а кому-то наоборот замедлили так, что никакой апломб не спасал от неизбежных завалов и зияющих пустот между элементами. Разумеется, с таким «музыкальным» сопровождением было уже не до образности.

         В оркестре творилось нечто невообразимое, поскольку музыканты оказались предоставлены сами себе, обретя полную свободу самовыражения, а над оркестровой ямой уныло маячил дирижер, монотонно и безучастно отмахивающий палочкой такт, изредка отрывая взгляд от партитуры, чтобы убедиться, что на сцене еще танцуют. Не знаю, на какое невероятное чудо надеялись те, кто, несмотря на два предыдущих провальных выступления, снова пригласил этого человека, но было понятно, что Караяна из этого безнадежного материала не выйдет никогда. И единственное, чем можно спасти ситуацию, это включить фонограмму. И пусть оркестр изображает игру, а дирижер машет, раз уж так хочется помахать палочкой не где-нибудь, а непременно в Днепропетровском академическом театре оперы и балета. Мы бы хоть балет посмотрели спокойно.

         Понимаете, мне глубоко чужд махровый местечковый патриотизм. Я не считаю Днепропетровск столицей мира, а наш скромный провинциальный театр законодателем мод в оперном и балетном искусстве. Поэтому, когда мне рассказывают о том, что очередной заезжий солист или дирижер, почтивший визитом наш театр, является звездой как минимум европейского масштаба, пусть даже в перспективе, я сразу начинаю что-то подозревать. Потому что ни одна европейская знаменитость не станет заниматься благотворительностью, а платить гонорары по европейским расценкам наш театр уж точно не в состоянии. Зато, похоже, готов направо и налево предоставлять нашу сцену и дирижерский пульт всем, кому охота попытать счастья, удовлетворить амбиции и пополнить личный альбом фото на фоне симфонического оркестра и балетной труппы театра, а резюме – пафосной строкой о том, что имярек дирижировал в Днепропетровске. Разумеется, на коммерческой основе. Вот только любопытно, данный коммерческий проект рассчитан только на дирижеров? А то ведь на просторах Европы найдется немало платежеспособных непризнанных гениев вокала и танца. Всех пригреем, всем дадим шанс? И даже не один? Музыканты и артисты люди подневольные, стерпят. И постараются сделать все возможное, чтобы спектакль вытянуть, понимая, что зритель-то не виноват. А публика у нас добрая. Поворчит и забудет. Театр-то все равно один, выбирать не приходится. Только вот как подобные сомнительные проекты соотносятся со служением искусству? Или деньги не пахнут?

После стольких напоминаний о необходимости наконец поставить в афишу «Тысячу и одну ночь» было бы просто несправедливо с моей стороны не удостоить внимания единственный спектакль, наконец состоявшийся под занавес сезона.

            Прежде всего хочется предостеречь зрителя от распространенного заблуждения. Не стоит считать этот балет просто сказочным дивертисментом, а уж тем более детским спектаклем. Сказочные сюжеты здесь носят совсем не декоративно-развлекательный характер, как в сказочном дивертисменте из третьего акта «Спящей красавицы». «Тысяча и одна ночь», впервые поставленная в 1979 году в Азербайджане, хоть и имеет в основе либретто общеизвестный сборник сказок, но по существу является скорее философской притчей о том, как легко оскорбленное чувство способно уничтожить все человеческое в человеке, и о великой силе любви, способной даже в самом очерствевшем сердце снова пробудить веру в людей, способность любить и радоваться жизни.

            Притчу о великой власти любви над человеком в этот вечер нам поведали Екатерина Шмигельская, Дарья Ганник и Евгений Кучвар.

            Все начинается с идиллии. Между шахом Шахрияром и его женой Нуридой царит полное согласие. Однако шах вынужден оторваться от чувственных утех, чтобы отправиться в поход. Заскучавшая было в одиночестве Нурида быстро находит утешение в объятиях раба. И, разумеется, по всем законам жанра в самый разгар разгульной оргии возвращается Шахрияр, чтобы в гневе убить изменившую ему возлюбленную. Банальная мелодраматическая ситуация быстро разрастается до трагических масштабов, когда оскорбленный властитель в неистовом гневе обращает свою жажду мести на все женское население страны. И тут появляется она, чтобы, не испугавшись этой кровожадной ярости, увести героя в волшебный мир сказок, где всегда побеждают добро и любовь. Чтобы бесконечным терпением и искренней любовью снова согреть его сердце, возвратив ему способность любить.

            Шехерезада в исполнении Е. Шмигельской в этот раз получилась необыкновенно манкой и обольстительной. На фоне женского кордебалета в чадрах, скрывающих лица и фигуры, легкая и яркая балерина при первом появлении на сцене выглядит настоящей райской пташкой. Точеный стан, пышные темные локоны, чарующая улыбка и пленительный томный взгляд. Она уверена в своей неодолимой притягательности. Вид обреченных на смерть женщин смущает ее всего лишь на краткий миг, она не сомневается, что этот грозный шах обречен стать жертвой ее чар. Она не борется со страхом, не влюбляется без оглядки, а очаровывает, увлекает, обольщает. И Шахрияр против воли поддается и, кажется, не успевает опомниться, как уже увлечен то ли чудесными сказками, то ли прелестной сказочницей.

            И хотя я не принадлежу к числу пылких поклонников этой балерины, не могу не отметить, что в нынешнем сезоне Екатерина очень выросла прежде всего как актриса, в ее образах появились новые краски, оттенки. Сказалась и работа над «Лебединым озером», и то, что артистке довелось примерить на себя образы Эгины и Мехмену Бану, пусть и в концертных фрагментах (и как раз хореография Григоровича, как мне кажется, могла бы стать тем полем, на котором бы наиболее полно раскрылся ее талант, но, увы, никто не думает над восстановлением этих спектаклей в репертуаре). Все это просто не могло не способствовать творческому росту. В целом спектакль был отработан очень добротно. Но меня по-прежнему не покидает ощущение, что тонкая и хрупкая балерина становится просто неподъемной, как только дело доходит до виртуозных высоких поддержек, являющихся одним из главных украшений этого спектакля. Причем такое ощущение возникает не только в дуэте с Кучваром. И именно оно помешало мне наслаждаться адажио из 1-го акта.

            А вот в Нуриде, которую танцевала Д.Ганник, в первой картине мне снова катастрофически не хватало жизни. Хотя очень понравились мягкие прихотливые изгибы рук. К счастью, в сцене оргии артистка наконец вышла из сонного состояния. И несмотря на то, что раб в исполнении А.Зомбо, на мой взгляд, пока больше экзотичен, чем техничен и артистичен, эта картина получилась по-настоящему яркой.

            В этом сезоне практически каждый выход Е.Кучвара на сцену превращается в событие. О созданных им образах много говорят. И диапазон зрительских мнений простирается от полного восторга до категорического неприятия. Сценические воплощения артиста никого не оставляют равнодушным. Более того, самые рьяные недоброжелатели уже напрямую проецируют черты отрицательных персонажей, которые получаются у Кучвара просто невероятно живыми и достоверными, на личность самого артиста. Не буду даже комментировать абсурдность такого подхода, оставив досужие разглагольствования на театральном форуме на совести тех, кому это пришло в голову.

            В партии Шахрияра яркий актерский талант Кучвара обретает небывалый простор для своего выражения, поскольку образ этот противоречивый, разноплановый, обладающий и предысторией, и развитием по ходу спектакля. Это не шаблонные романтические принцы из классических балетов, кажущиеся такими бесконечно далекими от реальности. В начале спектакля перед нами явный баловень судьбы. Беззаботный и чувственный в сцене с Нуридой, Шахрияр затем преображается в мужественного и гордого воина (к слову, лучникам в этой сцене заметно недоставало элементарной синхронности, что весьма странно видеть в спектакле, который регулярно вывозят на гастроли и дают на дневных). В финале сцены оргии внезапно появившийся на сцене герой по-настоящему страшен. Жест, которым танцовщик воздевает вверх руки, склоняясь над телом Нуриды, просто невероятно красноречив. В нем словно мгновенно выгорает все человеческое, единственной его движущей силой становится всепоглощающая жажда возмездия, которую невозможно утолить одним лишь убийством распутной жены. И здесь несомненной удачей является решение авторов спектакля одеть женский кордебалет в сцене отчаянной мольбы в стилизованные чадры, которые только подчеркивают трагизм положения обреченных женщин: не важно, кем они были, виновны они или невинны, ведь все они будут принесены в жертву этой яростной мести. Все, кроме той единственной, которой суждено вернуть этому внезапно омертвевшему сердцу способность любить. Обольстительная Шехерезада при первом своем появлении на сцене вызывает у героя очередной прилив ярости, но уже смешанной с явной заинтригованностью. Его раздражает и притягивает одновременно дерзкая и прекрасная женщина, смеющая в этот великий миг его мщения всему женскому роду вырваться из обреченной безликой толпы его жертв. И все красивое, построенное на виртуозных поддержках адажио, завершающее первый акт спектакля, Шахрияр, который слишком много пережил, чтобы снова легко поддаться женским чарам, разрывается между вдруг вспыхнувшим влечением и своим обетом мести. И не может устоять перед очарованием и женской мудростью этой Шехерезады, позволяя ей увлечь себя из жестокой реальности в волшебный сказочный мир с его неизбежным торжеством добра над злом.

            Разумеется, невозможно втиснуть в один акт спектакля все многообразие сказок «Тысячи и одной ночи», поэтому зрителям приходится довольствоваться всего тремя сюжетами. В первом отважный Синдбад (не могу не отметить, что этот образ у Ю.Войникова получился очень выразительным) спасает от похитителей птенцов птицы Рух (к слову, в первой постановке балета герой этой сказки спасал девушку, похищенную злой птицей). Р.Бураева, несмотря на крупноватую фактуру, лишающую ее танец легкости, в партии птицы Рух была вполне убедительна, а птенцы, как и полагается, очень трогательны. Во второй сказке об Аладдине и царевне Будур зрителей ждал неприятный сюрприз. Сцену безжалостно обкорнали, лишив нас красивого ансамбля кордебалета и львиной доли соло Аладдина. Последнее, впрочем, возможно и к лучшему, поскольку исполнявший эту партию Е.Даньков-Белянский, как по мне, откровенно отбывал очередь, в очередной раз выезжая на своих весьма неплохих природных данных. Одного природного прыжка и вращения маловато, надо даже в небольшую партию вкладывать душу. Изящная и нежная Будур М.Щербины никак не заслуживала такого равнодушного партнера. И, наконец, третья сказка об Али-Бабе и сорока разбойниках (последних на сцене не набралось и двух десятков, но зато их громкий отсчет тактов был слышен на весь партер). Хочу поздравить с возвращением на сцену С.Бадалова, продемонстрировавшего хорошую форму. Его атаман разбойников давно не был столь обаятельным, чувствуется, что артист соскучился по сцене.

            И, конечно, в финале балета торжествует любовь. И сердце Шахрияра снова оживает. Красивый спектакль, очень поучительная история, интересные яркие персонажи. Жаль только, что мы так редко все это видим!