Признаться, сразу два спектакля «Ромео и Джульетты», да еще и с разными составами, роскошь для нашего театра совершенно небывалая. Спектакль этот, при всей своей популярности у публики, нечастый гость в нашей афише. И это при наличии как минимум трех составов исполнителей, чем у нас, кажется, больше ни один балет, кроме «Щелкунчика», похвастаться не может.

            Одна из последних постановок тогда еще главного балетмейстера А.Соколова была создана вскоре после драматичной смены поколений в балетной труппе, когда на сцену вышли совсем юные артисты. Первые исполнители главных партий Т.Красных, А.Алифанов, С.Бадалов и С.Федоров были немногим старше своих героев. И, естественно, свою балетную версию бессмертного шекспировского сюжета Соколов был вынужден адаптировать под юный возраст и неопытность артистов. Существует запись одного из первых спектаклей, после просмотра которой ощущается огромная разница межу тогдашним и нынешним уровнем исполнительского мастерства и, самое главное, глубиной и выразительностью образов.

Отталкиваясь от знаменитой постановки Л.Лавровского, являющейся в той или иной мере точкой отсчета для всех последующих балетных интерпретаций «Ромео и Джульетты», Соколов, однако, оказался достаточно смел, чтобы отказаться от буквального воспроизведения этого шедевра эпохи драмбалета. В результате спектакль вовсе лишился камерности, созерцательности и божественных длиннот вроде сцены у балкона. В нашей версии дуэт влюбленных остается наедине друг с другом едва ли пять минут в течение всего спектакля, большую часть времени пребывая в окружении толпы кордебалета. Одетые в одинаковые белые платья танцовщицы заполоняют всю сцену, они настолько вездесущи, что не дают главным героям ни тайно обвенчаться, ни даже спокойно умереть в склепе. Вокруг все время носится и размахивает реквизитом толпа кордебалета, в которой неопытный зритель еще и не сразу различит героев, тоже одетых в белое. Напрашиваются просто-таки прямые ассоциации с лебедями, виллисами, тенями и прочими непременными атрибутами белого балета. Однако шекспировский сюжет слишком реалистичен, чтобы решать его в подобной стилистике. И фантастические берегини, повсюду сопровождающие Джульетту, в суровые реалии самой печальной повести на свете, на мой взгляд, плохо вписываются. Давеча за моей спиной публика опять гадала, кто они такие. В конце концов, если идущим к алтарю героям по замыслу постановщика так непременно необходимо обо что-нибудь спотыкаться, Ромео сам бы мог устилать путь любимой цветами. Заодно мы бы избавились от топота не отличающегося легкой поступью кордебалета в этой лиричной сцене. Лично меня постоянная суета вокруг главных героев только раздражает и мешает уловить тонкие нюансы образов. Тут бы самих героев в толпе не потерять…

Однако в сезон премьеры все эти недостатки с лихвой компенсировались обаянием юности, энтузиазмом, самоотдачей и открывшимися вдруг блестящими перспективами дальнейшего развития молодой труппы. Постановка имела успех и до сих пор остается в репертуаре, несмотря на смену власти в театре. И главные партии в этом спектакле стали знаковыми для многих артистов, чей творческий путь начинался в нашем театре. К примеру, именно Джульетта стала сценическим дебютом Оксаны Бондаревой, ныне солистки Мариинки. Но время идет, и на сцену выходят новые герои. И мой сегодняшний рассказ о них.

            Обоих исполнителей партии Меркуцио нельзя назвать новичками в этом спектакле. С.Бадалов танцевал эту партию на премьере. Увы, время оказалось слишком безжалостно. Сегодня этот танцовщик утратил былую легкость, а вместе с ней и прыжок, и другие эффектные трюки, снискавшие в свое время ему любовь публики. Нынешний его Меркуцио оказался слишком тяжелым и слишком поглощенным технической стороной процесса. Образ же там, где он все-таки присутствовал, как в сцене перед поединком с Тибальдом, создавался актерством, а не средствами пластической выразительности. А.Чорич вошел в спектакль позднее. Его Меркуцио мне всегда импонировал своей легкой и озорной манерой, и нынешний спектакль не стал исключением.

            Тибальд в исполнении Е.Данькова-Белянского на фоне его недавнего совершенно отстраненного короля мышей в «Щелкунчике» смотрелся очень эффектно. Правда, образ получился несколько монотонным и одноплановым, поскольку главной его движущей силой была всепоглощающая спесивая злоба. Но эта главная нота была угадана очень верно, поэтому Тибальд получился вполне убедительным. По крайней мере, именно так мне казалось, пока во втором спектакле в образе Тибальда не явился Е.Кучвар.

            Этот потрясающе достоверный, до мелочей продуманный образ несомненная творческая удача артиста, экспрессивная, немного резковатая манера танца которого идеально подходит для этой партии. Высокий, статный, невероятно стильный и выразительный, он сразу становится центром сцены. Причем образ создается именно средствами пластической выразительности, каждое движение, каждая поза, каждый жест имеют яркую эмоциональную окраску, раскрывают характер героя. Нет ничего случайного, наигранного или проходного, все работает на образ. Браво!

            Однако на этом с Кучваром мы не заканчиваем, поскольку в первом спектакле артист исполнил партию Ромео. Два героя-антагониста. Два образа, требующих совершенно разного подхода, разной выразительной палитры. Но если успех в партии Тибальда предрешен самой природой дарования этого танцовщика, то его Ромео – плод кропотливого труда. Нужно было обуздать темперамент, смягчить манеру танца, придав его линиям романтическую элегантность, чтобы создать убедительный образ влюбленного юноши. Герой Кучвара проходит путь от безмятежной мечтательности до страстной влюбленности, поражает проникновенным лиризмом в сценах с Джульеттой и неистовостью в схватке с Тибальдом, то поднимаясь до трагических высот, то попадая в омут неразрешимых противоречий, приводящих к печальной развязке. И пусть образ пока нельзя назвать идеально цельным, но такое искреннее проживание всех перипетий сюжета подкупает. И совершенно не хочется копаться в технических нюансах, в которых всегда можно найти повод для критики, потому что этому Ромео безоговорочно веришь. А без этой зрительской веры самая безукоризненная техника бессмысленна.

            Конечно, то, каким будет Ромео, во многом зависит от партнерши. Если между участниками дуэта возникает та самая «химия», о которой так любят рассуждать театралы, то спектакль обречен на успех. Джульеттой Е.Кучвара стала Мария Лоленко. Балерина, отличающаяся глубиной и выразительностью, которая никогда не приносит образ в жертву ради техники или эффектной картинки. Ее героиня похожа на едва распустившийся нежный и хрупкий весенний цветок. Однако взрослая жизнь клана предъявила свои права на живую непосредственную девочку, и на балу она старательно изображает зрелую матрону. Надо соответствовать статусу, и эта Джульетта стала бы частью этого мертвого мира вражды и ненависти, не явись Ромео. При его появлении она словно очнулась. И таким нелепым, чужим показался мир, частью которого она недавно с такой сосредоточенностью пыталась стать. Дуэт героев впечатляет удивительным созвучием движений, чувственностью и негой. Они настолько увлечены друг другом, гармоничны и самодостаточны, что даже бесконечного мельтешения кордебалета словно не видишь. Говорящий взгляд этой балерины куда сильнее даже самого эффектного технического трюка. Ее мягкие линии завораживают. Можно очень долго рассказывать обо всех удачных находках артистки, позволивших сотворить такой невероятно трогательный образ, о котором хочется говорить не с нарочитой беспристрастностью рецензента, а языком высокой поэзии. Но эта Джульетта не просто трогательна, внутри у нее натянутая стальная струна, которая позволяет хрупкому цветку не сломаться под тяжестью обрушившихся на нее ударов судьбы и обрывается лишь тогда, когда после смерти возлюбленного дальнейшая борьба теряет всякий смысл. Кажется, я до сих пор слышу этот прощальный жалобный звон, отголосок сцены самоубийства.

            Во втором спектакле в партии Ромео мы увидели еще одного героя первого представления – Алексея Чорича. Его Ромео оказался не столь порывистым и ярким, как герой Кучвара. Образ получился более взрослый, зрелый и мужественный, решенный не на контрасте, а в полутонах. Однако мне все же показалось, что танцовщику в этот раз так и не удалось дотянуться до себя самого в дуэте с Е.Салтыковой, который мы видели в прошлом сезоне.

            Джульеттой Чорича в этот раз стала обаятельная и темпераментная Алина Коваль. Балерине пришлось долго ждать выхода в этой партии в вечернем спектакле на сцене родного театра, поскольку июньский спектакль был отменен из-за траура. А поклонникам ее таланта пришлось приложить немало усилий, чтобы эту долгожданную Джульетту наконец увидеть, из-за раннего начала спектакля. Героиня А.Коваль была просто воплощением лучезарности. Именно это определение кажется мне самым подходящим для описания ее Джульетты. Она вся светилась наивной детской радостью, безудержным ликованием, предчувствием какого-то невероятного огромного счастья. Чопорная атмосфера взрослого бала заставила это сияние ненадолго погаснуть, чтобы с появлением Ромео вспыхнуть с удвоенной силой. Джульетта порхала в его сильных руках, создавая вокруг ореол безмятежного счастья и все той же детской восторженности. И в этом сплошном потоке света как-то совершенно потерялся момент взросления героини, переход от Джульетты-девочки к девушке, охваченной всепоглощающим чувством. Жестокая реальность, оборвавшая эту беззаботную идиллию, словно выпила из героини все внутренние силы. Так внезапный порыв ледяного ветра гасит свечу. И, к моему большому разочарованию, больше никаких настолько же убедительных красок в творческой палитре артистки не нашлось. Погасшая и опустошенная Джульетта в сцене самоубийства, хотя и проведенной потрясающе музыкально, предельно лаконична по мимике и выражению чувств. Кажется, было слышно, как на сцену сыплется пепел утраченных надежд и иллюзий.

            К сожалению, очень неудачным оказался костюм в первом акте. Платье было длинновато, а обильно сосборенная юбка добавляла объема и вздувалась пузырем при вращениях. Вместо воздушности получилась громоздкость, что при невысоком росте балерины категорически противопоказано.

            И, увы, совершенно не порадовало звучание нашего оркестра. Если далекое от идеала исполнение «Лебединого озера» или «Травиаты» еще можно как-то пережить, то с музыкой Прокофьева этот номер никак не проходит.

Свершилось. Администрация театра, вняв наконец бесконечным стенаниям театралов, поставила в репертуар «Щелкунчик», точнее, целых два «Щелкунчика» – адаптированный одноактный детский вариант днем и полноценный вечерний двухактный спектакль. Причем оба – в сопровождении живого оркестра. Да еще и с разными составами исполнителей главных партий. Чтобы уж точно все остались довольны.

Разумеется, у меня не осталось другого выхода, кроме как воспользоваться случаем и посетить оба эти спектакля.

         Скажу сразу, что мои критерии оценки «Щелкунчика» очень просты, но при этом весьма субъективны. Мне всего лишь необходимо, чтобы меня заставили поверить в чудо, в реальность происходящего на сцене. Если у исполнителей это получилось, значит, спектакль удался. Забегая вперед, признаюсь, что в этот раз именно так и случилось.

         Но обо всем по порядку. В этот раз, уже традиционно, тоже не обошлось без сюрпризов в составах. Чуть ли не перед самым началом дневного спектакля (билетеры уже даже успели отметить программки) Е.Даньков-Белянский, заявленный на партию Принца, был внезапно разжалован в Короля мышей, а Принца доверили Евгению Кучвару. Чем вызвана такая скоропалительная замена, я не знаю, но на пользу спектаклю она вряд ли пошла. Конечно, Е.Кучвар с его статью, осанкой, длинными ногами и отличной формой – просто мечта балетомана – отлично смотрится в классических спектаклях. Но вот в дуэтах с Машей, которую станцевала очаровательная Алина Коваль, порой чувствовалось, что партнерам не вполне комфортно работать, мешает сильная разница в росте. Эти нюансы вполне можно было бы сгладить, если бы у танцовщиков была возможность нормально отрепетировать спектакль.

         А.Коваль в этот раз танцевала и маленькую Машу, и Машу-принцессу. И мне очень приятно констатировать, что балерина оказалась одинаково убедительна в обеих партиях. Образы получились очень яркими, искренними и гармоничными. Ее Маша-принцесса сохраняет свою живость и непосредственность, которые в новом, взрослом образе дополняются еще и восторженностью первой влюбленности. Хороши были позировки, очень эффектно смотрелось фуэте, исполненное в нарочито замедленном темпе, с красивым акцентом на открывающуюся на 90 градусов в сторону рабочую ногу. Балерина буквально купалась в танце, радуясь каждому мгновению на сцене.

         Спектакль настолько завораживал, что настроение мне не испортили ни неизбежные в детском утреннике купюры, ни неугомонный мелкий почемучка за спиной, доставший своей болтовней половину партера.

В вечернем спектакле тоже не обошлось без изменений в составе и тоже на партию Принца. Вместо Д.Омельченко станцевал Алексей Чорич. Учитывая его постоянную занятость в спектаклях в последние недели (Вакула, Премьер, Альфред, вставное па-де-де в «Жизели», Бендер, «Фестиваль цветов в Дженцано» и юноша в белом в «Дегаже», Али), я могу только от души поаплодировать его выносливости и неиссякаемому творческому энтузиазму.

Главную женскую партию в вечернем спектакле разделили А.Коваль (маленькая Маша) и Е.Печенюк (Маша-Принцесса). Разумеется, эволюция образа в этом случае получилась куда более выраженной, ведь у балерин совершенно разная манера исполнения и темперамент. Живую и непосредственную девочку на сцене сменила нежная, влюбленная и бесконечно счастливая девушка. Танец Е.Печенюк воспринимался как жизнеутверждающий гимн любви, способной сотворить чудо, увидеть внутреннюю красоту человеческой души. Легкость, кажущаяся безусильность и грациозность каждого движения создавали неповторимую гармонию. И стремительный темп ее фуэте был словно воплощением радости и торжества доброго и светлого начала.

В дневном спектакле были купированы танец снежинок и вальс. Вечером же ряды снежинок смотрелись гораздо стройнее, чем в прошлый раз, но, увы, грохот опять стоял такой, словно это не невесомый снег кружился над сценой, а глыбы мрамора на нее роняли.

В первом акте снова очень порадовала Коломбина в исполнении Е.Галушки. Глядя на уверенное исполнение ею этой небольшой партии, мне вдруг захотелось увидеть ее в «Спящей красавице», думаю, ей отлично подойдет партия феи в розовом (номенклатура этих фей страшно запутана, поэтому будем ориентироваться по цветам костюмов) из пролога. А в чуть более отдаленной перспективе – и Миртой в «Жизели». У нас ведь всего одна исполнительница этой партии, нужно думать о дублерше. И активнее продвигать талантливую молодежь, а то иные уж по пять сезонов числятся в перспективных. Так и до пенсии досидят, балетный век недолог, к сожалению.

Разочарованием стал для меня выход Е.Данькова-Белянского как в партии Короля мышей, так и в испанском танце. Казалось, что артист отбывает тяжкую повинность, обе партии были исполнены формально, без энтузиазма. Возможно, сказалась неожиданное изменение в составе, а возможно, именно эта инертность танцовщика и была его причиной. В партии второго плана тоже нужно вкладывать душу.

Отмечу также дебют в па-де-труа молодой балерины А.Гупаловой, для которой это была первая сольная партия на нашей сцене. Некоторые шероховатости исполнения вполне оправдываются неизбежным дебютным волнением. К сожалению, из-за разницы в росте балерин весь ансамбль не выглядел гармоничным.

В целом же день «Щелкунчика» в театре удался! Браво нашим очаровательным балеринам за подаренную сказку!

4 февраля на суд публики впервые в этом сезоне явили балет «DEGAGE». По своей композиции этот спектакль, который стал попыткой соединить несоединимое, а именно рафинированную классику с непористым и свободным от незыблемости канонов модерном, больше всего напоминает мне лоскутное одеяло. Первый акт, никак сюжетно со вторым не взаимосвязанный, представляет собой дивертисмент из 5 номеров из спектаклей эпохи расцвета классического балета. Именно столько номеров было на премьере и до сих пор значится в программке, хотя нам давно уж показывают лишь 4, а порой и заменяют один из них фрагментами «Корсара» (ничего не имею против трио одалисок, па-де-де и па-де-скляв из этого балета, но предпочитаю смотреть их в контексте совсем другого спектакля). В этот раз обошлось без замен, но нам снова не показали фрагмент из «Маркитантки». Зато с недавних пор мы имеем удовольствие наслаждаться живым звучанием оркестра в первом акте, который ранее шел под фонограмму.

            Открывающийся занавес являет взорам публики несколько живописных скульптурных групп, составленных из участников каждого из балетных номеров. И каждый номер начинается и завершается такой же застывшей в изящных позах группой, что придает дивертисменту гармоничность и стилистическую цельность. Такой же парад участников, застывших в тех же позах, что и в начале, завершает первый акт спектакля.

            Первым номером программы идет знаменитый «Па-де-катр», балетный номер, созданный в 1845 году Ж.Перро для четверки выдающихся балерин своей эпохи, волею судьбы оказавшихся в одном месте в одно время. Конечно, записей той постановки не существует, поэтому мы сегодня смотрим версию А.Долина 1941 года, являющуюся не «дословной» реконструкцией старинного балетного шедевра. Сольные вариации здесь отличаются яркой индивидуальностью, призванной в свое время выгодно подчеркивать достоинства каждой из исполнительниц, и требуют виртуозного владения техникой мелких движений, являющейся настоящим камнем преткновения для современных балерин, куда более рослых, чем их предшественницы (а чем выше балерина, тем труднее даются ей все эти тончайшие кружева).

            В этот вечер исполнение старинного шедевра доверили М.Лоленко, Е.Галушке, Е.Салтыковой и А.Салмановой. И, похоже, всем, кроме первой из перечисленных солисток, просто забыли объяснить, что делать с руками, потому что нежного изящества движений и эффектных акцентов на кисти мы так и не увидели. К тому же ни одной из исполнительниц в финале сольной вариации не удалось попасть в такт с оркестром. Видимо, понадеялись, что дирижер как-нибудь да поймает, а маэстро в свою очередь понадеялся на музыкальность балерин. Не сложилось. И это тем более удивительно, поскольку под фонограмму, которая уж точно ни под кого не подстраивалась, с этой сверхзадачей как-то справлялись.

            Второй номер – виртуозное па-де-де из балета «Фестиваль цветов в Дженцано» мы увидели в исполнении Е.Бадаловой и А.Чорича. Манере исполнения этой самой миниатюрной из наших балерин присуще подкупающее радостное упоение танцем. И хотя над рядом технических моментов еще работать и работать, ее выступление произвело на меня приятное впечатление. А.Чорич начал весьма бойко, но быстро сник, что совсем не удивительно, учитывая, сколько ему пришлось танцевать в последнее время. Возможно, хотел поберечь силы для модерна.

            Дуэт из «Сильфилы» в исполнении Е.Шмигельской и Д.Омельченко еще на стадии оглашения состава исполнителей особых надежд не внушал. Нельзя не признать, что эта балерина очень выросла благодаря работе над «Лебединым озером». Однако в ее Сильфиде мне по-прежнему недостает воздушности, мягкости и, пожалуй, того самого ощущения упоения танцем. Вполне возможно, что это просто не моя балерина, особенно в классическом репертуаре. Так бывает.

            Завершил классическую часть ансамбль фресок из балета «Конек-горбунок». Здесь все оказалось предсказуемо и по составу (В.Красняк, Р.Бураева, Д.Ганник, Д.Дубровина), и по уровню исполнения.

Второй акт, являющийся по сути самостоятельным одноактным балетом, поставлен в стиле модерн, в котором нашлось место и танцу на пуантах, и джазу, и народному и бальному танцам, а также изрядной доле сценической импровизации, поскольку этот спектакль весьма зависим от технических возможностей текущего состава мужского кордебалета.

Не обошлось и без метаморфоз с составом. Накануне спектакля вместо заявленной в буклете с репертуаром Е.Печенюк в составе уже значилась Алина Коваль. По приходу в театр выяснилось, что и вместо Д.Омельченко танцует Евгений Кучвар. Впрочем, последняя замена меня скорее обрадовала, чем расстроила.

И вот тут мне придется сделать лирическое отступление. Дорогие наши балерины, не стоит так жестоко разочаровывать своих зрителей, лишая их последних иллюзий. Разумеется, в глубине души мы догадываемся, что зарплата балерины не позволяет содержать штат прислуги, и всем этим неземным созданиям приходится мыть посуду и заниматься уборкой, как обыкновенным смертным. Но так хочется верить, что хотя бы в день спектакля их мысли всецело заняты предстоящим выходом на сцену, поиском новых нюансов образа… И тут Алина хвастается в сети печеньками, собственноручно приготовленными в тот самый пресловутый день спектакля…

Я понимаю, что это мои личные заморочки, но, глядя в этот вечер на танец А.Коваль, мне так и не удалось отрешиться от мысли, что она продолжает печь печенье по сто раз проверенному рецепту. Куда-то исчез весь ее темперамент, огонь, напор… Спектакль был отработан вполне добротно, тут сложно к чему-то придраться, но раньше-то он проживался… Именно проживался на предельно обнаженном нерве, на высочайшем градусе искренности.

К тому же финал оказался безнадежно испорчен вдруг оборвавшейся фонограммой. Артистов внезапно наступившая тишина не смутила, и они продолжили танец без музыки. Зрители с энтузиазмом поддержали их аплодисментами. И тут невидимая рука на пульте, видимо разбуженная внезапной овацией, поспешила закрыть занавес, лишив нас финальной сцены, а спектакль – завершения, и окончательно скомкав все впечатление.

Но главным кошмаром вечера для меня стало явление на сцене В.Салманова в белом. Я прекрасно понимаю, что подобранный по росту и по фактуре да при этом еще и идеально синхронный кордебалет в случае нашего театра – несбыточная мечта. Но даже при нашем вечном дефиците кадров должны быть какие-то границы допустимого. Танцовщик с животом, даже если это артист из последнего ряда кордебалета, в моем представлении в эти границы никак не вписывается. Кто-то вообще за формой артистов следит? Или нам предстоит любоваться располневшим Салмановым до тех пор, пока он сможет втиснуться в костюмы?

Жизнь действительно продолжается. И февральский репертуар обещает подарить множество впечатлений и тем для новых заметок.

Очень надеюсь, что среди них не будет больше таких внеплановых спектаклей, как недавний налет люстраторов на наш любимый театр. Меня не перестает тревожить отсутствие официальной реакции со стороны властей. Уклончивые комментарии в фейсбуке о том, что руководство области разделило обеспокоенность общественности, которая, к слову, не обеспокоилась, а возмутилась, – совсем не то, что я и другие театралы ожидают услышать. Это не гарантия, что театр оставят в покое!

Но вернемся к афише. Первое, что привлекает внимание – это наличие в ней сразу 4-х опер – «Турандот», «Свадьба Фигаро», «Паяцы», которые наконец-таки попали в вечернюю афишу, а не в специальную программу для студентов с началом в 17.00, и «Риголетто». Если верить анонсированным в буклете с репертуаром составам, нас ожидают два интересных события – дебют молодого певца М. Ефименко в партии Керубино и дебют его более опытного коллеги В.Гудзя в сложнейшей партии Риголетто.

Балетная часть афиши тоже радует глаз непривычным разнообразием названий. Впервые в этом сезоне нам покажут «DEGAGE», «Княгиню Ольгу» и «Ромео и Джульетту». В последнем спектакле, опять же если верить уже упомянутому буклету, мы увидим сразу два состава исполнителей: М. Лоленко с Е.Кучваром и А.Коваль с А.Чоричем. Правда, не обошлось и без маленькой ложечки дегтя: поклонникам Алины Коваль, давно мечтающим увидеть ее Джульетту, придется очень постараться, чтобы успеть к началу спектакля в 17.00. Но всем не угодишь, у каждого дуэта свои поклонники!

Но не может не радовать тот факт, что оба спектакля, начинающиеся в 17.00, присутствуют в афише и с началом в обычное время. У работающих театралов больше нет повода сетовать, что их обделили.

Еще нас ожидают «Корсар» и (о чудо!) вечерний «Щелкунчик». Даже не верится, настолько редко последние сезоны нас балуют этим спектаклем.

Ну, а главным событием в и без того необычайно насыщенной афише февраля станет «Лебединое озеро», в котором главные партии исполнят солисты Национальной оперы Украины Анна Дорош и Никита Сухоруков. Рискуя навлечь на свою голову праведный гнев многочисленных поклонников А.Дорош, которые, как и я, помнят ее блистательные выступления еще в бытность примой нашего театра, замечу, что весьма солидный по балетным меркам возраст балерины, к тому же вернувшейся на сцену после третьего декрета, не внушает мне особенно радужных ожиданий по поводу предстоящего спектакля. Гораздо интереснее посмотреть на ее молодого партнера, которого избалованные столичные театралы (там-то с балетными принцами получше, чем в нашей провинции) хвалят, тем более, что мне никогда не доводилось видеть А.Дорош в дуэте с кем-либо, кроме уже завершившего свою сценическую карьеру М.Чепика. Правда, «Лебединое озеро» на сцене НОУ Н.Сухоруков пока не танцевал, так что мы станем свидетелями своего рода пробы пера.

Из постановок О.Николаева, кроме уже упомянутой «Княгини Ольги», представляющей тот самый национальный репертуар, в отсутствии которого недавно упрекали театр, нам покажут «Кармину бурану» и два спектакля «Фокстрот 12 стульев» (тоже в 18.00 и 17.00, чтобы никому не было обидно).

Маленьких зрителей ждут адаптированная одноактная версия «Щелкунчика» и сказка «Чиполлино».

Если так и дальше пойдет, то, возможно, мы еще дождемся в этом сезоне «Дон Кихота», «Отелло» и других любимых спектаклей. Неожиданно разнообразная афиша февраля внушает мне осторожный оптимизм на этот счет.

Скандал, вызванный недавним люстрационным налетом на оперный театр, вызвал бурю в Интернете. Однако, дружно возмутившись самоуправством люстраторов и погромом, устроенным ими в храме искусства, комментаторы переключились на обсуждение положения дел в театре и личности его директора. Как водится, у последнего нашлись как обвинители, так и защитники. Но мне кажется, что и те, и другие в своем благородном порыве, сами того не желая, льют воду на мельницу самозваных люстраторов, отвлекая внимание от главного, – этому безобразию нет никаких оправданий, подобные вещи просто недопустимы в цивилизованном обществе.

Да, коллектив оперного сумел дать отпор гопникам, но этим дело наверняка не кончится. Горе-люстраторы не успокоились и продолжают обвинять директора театра чуть ли не во всех смертных грехах. Извинений коллективу театра за угрозы и оскорбления, за безобразный дебош, в который запросто могли быть втянуты несовершеннолетние, – ведь в помещении театра работает еще и детская балетная школа, никто приносить не собирается. На заседании СТД, посвященном этому вопиющему случаю, один из люстраторов, который по совместительству оказался еще и театральным деятелем (в семье не без урода!), под градом дружного возмущения коллег грозился люстрировать все городские театры. Человек либо совершенно неадекватен, либо уверен в своей полной безнаказанности. И если в оперном большой коллектив, которому не впервые защищать свой театр от посягательств (уж слишком многие не прочь наложить лапу на лакомый кусок в центре города), то, к примеру, стоящий на отшибе органный зал защитить будет просто некому.

Особенно напрягает в сложившейся ситуации молчание городских и областных властей, прокуратуры, Министерства культуры, которым надлежало бы вмешаться в ситуацию, успокоить взволнованную общественность, предоставить гарантии безопасности всем творческим коллективам города. Ведь, кроме уже упомянутой детской балетной школы в оперном, в театре им. Горького работает детский театр «Золотой ключик», практически во всех театрах города проводятся детские спектакли. Могут ли родители, приводящие своих детей на подобные мероприятия, быть уверенными, что они не пострадают от очередного люстрационного налета?

Неужели наши власти и наши правоохранители, получающие, смею напомнить, зарплаты в том числе и за счет налогов, честно заплаченных как работниками, так и поклонниками того самого оперного, который они не в состоянии оградить от погромов, надеются спустить ситуацию на тормозах, чтобы не портить отношения с так называемыми активистами Майдана? Мол, театралы пошумят и успокоятся, внимание горожан переключится на другие актуальные проблемы, а в итоге война все спишет.

А тем временем те, кто стоит за спиной непосредственных исполнителей этого явно заказного безобразного и весьма топорно поставленного спектакля, в очередной раз наживутся за счет горожан, оттяпав под шумок у громады, то есть у нас с вами, оперный театр. И, возможно, не только его, – в центре города есть еще несколько лакомых кусков, занятых учреждениями культуры, которые пока «ничьи», т.е. принадлежат государству или городской громаде. И вместо которых, если вовремя подсуетиться и под предлогом люстрации посадить в кресло руководителя нужного человека, как это пытались сделать в оперном (интересно было бы знать, что собой представляет этот самозваный кандидат в директора, которого люстраторы таким оригинальным способом пытались посадить в кресло Шароварова, а еще интереснее, – кто же скрывается за его спиной), можно отгрохать очередной торгово-развлекательный центр, которых так не хватает в нашем городе.

Благодаря вовремя поднятому вокруг этой некрасивой истории шуму, дело за хулиганство милиция уже завела. Видео устроенного в театре безобразия имеется в изобилии, поэтому идентифицировать непосредственных исполнителей следствию не составит труда. Хочется верить, что наказанием наиболее ретивых из них дело не ограничится, и общественность узнает и имена заказчиков. И что бывшие и нынешние сотрудники театра, чьи имена напрямую связывают с организацией этого возмутительного действа, перестанут чувствовать себя героями и тоже понесут заслуженное наказание. И руководителям других учреждений культуры, увольняя пьяного сторожа или профнепригодного артиста, не придется опасаться визита люстраторов.

Мой скромный блог, посвященный исключительно делам театральным, по всем законам жанра должен был быть бесконечно далек от политики. Однако сложилось не так, как задумывалось. Ибо политика бесцеремонно вломилась сегодня в дверь Днепропетровского государственного академического театра оперы и балета, представившись люстрацией и потребовав голову директора театра.

            Видимо, взяточники, коррупционеры и проворовавшиеся чиновники в городе уже закончились. Осталось только разорить гнездо сепаратизма в академическом театре.

            Впрочем, на вид самозванные люстраторы, у которых, по моим сведениям, отсутствовали какие-либо документы, подтверждающие их грозные полномочия, больше напоминали гопников, чем борцов с коррупцией, что наводит на мысль, что вся эта история – не более чем заказная акция. Либо кому-то не слишком разборчивому в средствах приглянулось кресло директора театра (а ходят упорные слухи, что претендует на него некий местный чиновник, которому культура Днепропетровска в немалой степени обязана своим нынешним плачевным состоянием), либо кто-то таким незамысловатым образом сводит с нынешним директором старые счеты. Но какими бы ни были мотивы заказчика этой некрасивой истории, ее главному герою – директору театра Александру Шароварову, ставшему сегодня жертвой возмутительного и совершенно недопустимого в цивилизованной стране самоуправства, от этого не легче.

            Формальным поводом для визита незваных гостей стала якобы сепаратистская символика, изготовлением которой опять же якобы занимался пошивочный цех театра, о чем в интервью одному из местных телеканалов поведала мамаша одной из экс-солисток нашей оперы. Особую пикантность ситуации придает тот факт, что у упомянутой певицы давний конфликт с администрацией театра. Непризнанный талант весьма своеобразным способом доказывает свою профпригодность, дело доходило даже до анонимных обвинений в сексуальных домогательствах на публичном Интернет-ресурсе. История эта тянется уже не первый сезон и известна довольно широкому кругу театралов. Другой обвинитель, раздававший интервью, уволен из театра за появление на работе в нетрезвом виде. Настолько не трезвом, что на ногах не держался, когда на него наткнулся директор.

            Ну и раз уж я так щедро раскрываю здесь неприглядные тайны театрального закулисья, упомяну и еще один любопытный факт, который не стал достоянием широкой общественности. Дикость сложившейся ситуации вынуждает меня это сделать.

В начале нынешнего театрального сезона директор театра уволил солиста оперы за отказ исполнить гимн Украины на концерте в честь Дня независимости. Но историю раздувать не стал, сор из избы не выносил, без лишнего шума спровадив принципиального певца на пенсию. А то бы сейчас ходил в героях и патриотах, а не в сепаратистах. Такой вот парадокс.

            Но у кого есть время и желание проверять достоверность информации и непредвзятость источников, если наклевывается очередная сенсация вполне в духе времени? Журналисты слетелись, как мухи на мед. Мы такого количества прессы даже на недавнем юбилее театра не видели!

На правах старожила зрительного зала, уж третий десяток лет пристально следящего за происходящим на сцене и за кулисами Днепропетровского оперного, которого до глубины дущи возмущает сегодняшний беспредел, считаю своим долгом заявить следующее: никто, ни при каких обстоятельствах и ни по каким мотивам не имеет ни малейшего права без ордера или постановления суда вторгаться в помещение театра, самоуправствовать, устраивая осмотры и обыски, хамить балеринам и народным артистам, пытаюшимся прекратить безобразие, угрожать, а уж тем более применять меры физического воздействия к директору театра. НИКТО. Даже самый пламенный борец с коррупцией. Даже если директор самый махровый сепаратист.

            Есть претензии – доказывайте свою правоту в суде. Обращайтесь в СБУ и прокуратуру. Как полагается в цивилизованной стране. Только будьте готовы, что там потребуются более весомые доказательства, чем голословные обвинения бывших сотрудников театра и подброшенный в кабинет директора триколор. И что обвинения надо еще доказать, а вот за сегодняшнее возмутительное самоуправство придется отвечать. И очень надеюсь, что не только стрелочникам, засветившимся на видеозаписи устроенной в театре вакханалии, но и организаторам этого безобразия, поставившего под угрозу творческий процесс и нормальную жизнедеятельность театра.

 Можно по-разному оценивать деятельность А.Шароварова на посту директора театра, его стиль руководства, деловые и человеческие качества. Можно и нужно критиковать, спорить, указывать на недостатки, как мне уже не однажды случалось это делать в моих заметках. Но на фоне сегоднящнего возмутительного происшествия все разногласия, претензии и противоречия отходят на второй план. Потому что целятся вроде в директора, а убьют театр. Поэтому говорю совершенно искренне:

 Уважаемый Александр Викторович! Держитесь! Не дайте себя сломать! Вас поддерживает труппа театра. За Вас сегодня всей душой переживают зрители, не представляющие своей жизни без оперного. Мужества Вам и сил!

У театралов есть веская причина не любить Новый год. Ведь в это время все театры и концертные залы переключаются на обслуживание подрастающего поколения, и взрослому зрителю почти три недели некуда податься. Артистам тоже не до празднования – новогодние утренники для них горячая пора.

            В нашем оперном уже стало традицией в канун нового года дарить детям премьеру новой сказки. В этом сезоне ею стал «Чиполлино». Еще немного, и количество детских спектаклей в репертуаре превысит общее количество театральных премьер для взрослых за последние лет десять. Поистине, все лучшее детям. К постановке детского репертуара, правда, подходят серьезно. Просмотр «Снежной королевы» и «Золушки» доставил мне искреннее удовольствие, хотя я еще не в том возрасте, когда полагается впадать в детство.

            Взрослые спектакли в наступающем году возобновятся 16 января. В январской афише всего десяток названий. Оперный жанр представлен одинокой «Свадьбой Фигаро». Уже пятое представление в сезоне, спектакль точно идет на рекорд! Компанию ей составят оперетта «Летучая мышь» и театрализованный концерт «Ах, оперетта, оперетта!». Надо же и артистам отдохнуть от  праздничной гонки!

            Поклонников балетной классики порадует наличие в афише «Жизели». Правда, не обошлось без ложки дегтя в виде непременного Д.Омельченко в партии Альберта. Он же заявлен  и в партии принца в «Лебедином озере», и в партии Бендера. Е.Кучвару не перепали ни Ганс, ни Ротбард, его многочисленным поклонникам в январе придется довольствоваться только Альфредом в «Даме с камелиями», для которой наконец нашлось место в афише, как и для балета «Закулисье». Свой лимит просмотров «Спящей красавицы» в нынешнем сезоне мы, видимо, уже исчерпали, этого балета нет в афише уже второй месяц.

            Ну и напоследок традиционная статистика: 2 классических балетных спектакля, одна опера, одна оперетта, одна балетная постановка Д.Омельченко. Все остальное место в репертуаре занимает творчество О.Николаева: «Фокстрот 12 стульев, два представления «Кармины бураны», «Ночь перед Рождеством» и уже упоминавшиеся  «Ах, оперетта, оперетта!» и «Дама с камелиями».

Указанные в буклете с репертуаром предварительные составы исполнителей никаких сюрпризов не обещают. Еще один пустой месяц. Так и сезон закончится, а вспомнить будет нечего!

Днепропетровский оперный отпраздновал свое сорокалетие. По случаю юбилея на сцене театра был дан помпезный концерт в двух отделениях. По своему содержанию мероприятие больше всего напоминало годовой статистический отчет, который, конечно, дает полную картину состояния предприятия, но точно не является увлекательным чтением. Не знаю, стали ли неожиданностью для организаторов торжества сетования театралов на скуку, отсутствие ощущения праздника и неудачную композицию концерта. Но как бы там ни было, тот прискорбный факт, что художественное руководство театра продемонстрировало либо безответственность, либо бездарность (впрочем, хрен редьки не слаще) совершенно очевиден.  Многочасовые репетиции, как оказалось, еще не гарантия успеха.  Более чем странный итог сорокалетней истории театра, не находите?

            В программке на этот раз режиссером действа значился сам художественный руководитель театра О.Николаев. Главному режиссеру Ю.Чайке постановку столь ответственного мероприятия не доверили. Видимо, благодаря достопамятной  стремянке, потрясшей воображение даже самых закаленных любителей театра на открытии нынешнего сезона. Поэтому весь креатив в оформлении сцены на этот раз свелся к тому, что один ее фланг оказался уставлен пустыми стульями. Создалось впечатление, что они были предназначены для неких почетных гостей, которые в последний момент не смогли прийти. Видимо, именно по этой причине театр остался без поздравлений. Вообще ни единого приветственного слова за весь вечер, что кардинально отличало этот юбилейный концерт от  всех виденных мной ранее подобных мероприятий.

Зато сменились приоритеты в составлении программы. На этот раз обошлось без «Кармен», «Онегина» и «Риголетто», обычно составляющих основу подобных концертов в нашем театре. Но все познается в сравнении. И лучше уж традиционные хабанера, сегидилья, куплеты Эскамильо и песенка герцога, чем  гремучая смесь «Кармины бураны» и Станковича, предложенная вниманию публики на этот раз.

            Ничего не имею против прекрасной музыки К.Орфа, но по два номера из «Кармины бураны» в каждом из отделений – это перебор! Тем более, что постановка знаменитой кантаты, ставшая самым успешным спектаклем Николаева в нашем театре, весьма эпатажное зрелище для классической сцены. И не случайно в переполненном зале повисло вполне осязаемое недоумение, когда посреди праздничного концерта на сцену академического театра вдруг вывалился полуодетый хор и принялся изображать развязную пьяную оргию. Не все, что может быть приемлемо в контексте конкретной постановки, уместно в программе торжественного концерта. Чувство меры никто не отменял, даже если автор этой спорной постановки сам худрук. Хотели продемонстрировать смелость и новизну, а получилась чудовищная пошлость, заставившая зрителей смущенно отводить взгляд от сцены. Еще и ветеранов театра, делавших его историю, не постеснялись пригласить посмотреть, во что превратился храм искусства.

            Директор театра может сколько угодно с пафосом рассказывать в интервью о большом количестве современных авторских постановок в репертуаре. Количество, увы, это еще не качество. Уговорить хористок выйти на сцену почти что в нижнем белье – весьма сомнительное художественное достижение. И знатоки всегда предпочтут старые добрые «Лебединое озеро» и «Травиату» разрекламированному коту в мешке новых постановок-однодневок. 
            Но даже режиссерская рокировка не избавила публику от прослушивания финала «Иоланты», уже не первый сезон остающегося неизбежным атрибутом подобных концертов. Даже любопытно, кому же из руководства так люб именно этот номер? Который, кстати, куда лучше смотрится в качестве апофеоза концертной программы, чем в качестве ее начала. Все же «Иоланта» – это опера для гурманов, и начинать с нее знакомство с жанром я не рекомендую. Гимн свету в самом начале концерта воспринимался как-то скомкано, публика, которая все еще никак не могла рассесться, оказалась не слишком готова к такому старту. Куда уместнее оказались бы банальные фанфары (повод вполне позволял), сразу настроившие бы на торжественный лад, или какая-нибудь бравурная увертюра в исполнении оркестра, для которого в таком масштабном концерте, увы, так и не нашлось ни одного «сольного» номера.  Но постановщик по каким-то одному ему ведомым мотивам выбрал именно большой финальный ансамбль из последней оперы Чайковского.

            Затем наконец появилась ведущая концерта в стилизованном украинском костюме, призванном, как оказалось, предварять последующий переход к исполнению национального репертуара. Вот как раз постоянно меняющиеся наряды ведущей и стали самой парадной частью мероприятия. Но мы-то были не на модном показе!

После исторического экскурса о получении театром шевченковской премии за постановку оперы Данькевича «Богдан Хмельницкий» (нынешним многочисленным авторским постановкам такое признание и не снилось! Им бы пару сезонов продержаться на сцене!) на суд публики были явлены две арии из упомянутого произведения. Признаться, мне не довелось увидеть эту постановку. Но ни аудиозапись, ни однажды слышанное на нашей сцене концертное исполнение оперы не оставили настолько унылого впечатления, как ария Богуна и ария Кривоноса, прозвучавшие в концерте. Может, все дело в уровне исполнения? По сцене долго и нудно бродили обряженные в щаровары и киреи сначала Н.Немченко, а потом А.Стрижак. Кто-то из них старательно размахивал саблей, добросовестно исполняя режиссерскую установку. И оба что-то длинно и невыразительно спели. Но если сипловато-невзрачный вокал Немченко, к сожалению, уже давно привычен моим ушам (но в праздничном концерте певца в такой неважной форме выпускать  не обязательно!), то Стрижак звучал явно хуже обычного.

Потом наступил черед балета. С последним были самые большие сложности, поскольку почти вся балетная труппа накануне юбилея отбыла на гастроли в Китай. Но какой же концерт без балетных номеров? Ситуацию пришлось спасать тем, кто по каким-либо причинам остался дома.  И только благодаря этому стечению обстоятельству зрители получили возможность увидеть знаменитого «Лебедя» К.Сен-Санса в исполнении Марии Лоленко и вариацию Китри в исполнении Алины Коваль.

М.Лоленко принадлежит к тому редкому в наше время, когда балет стремительно превращается из искусства в спорт, типу солисток, которые покоряют не техникой, а прежде всего выразительностью и артистизмом исполнения. Но за этим пленительным нежным очарованием кроется огромная работа над образами. В этот раз меня совершенно заворожили ее мягкие поющие руки. Отмечу, что Фокинская миниатюра была исполнена очень стильно, без излишней трагической аффектации и надлома.

Кроме того, отсутствие других солисток позволило Марии примерить на себя партии Фортуны и княгини Ольги, которые она никогда раньше не танцевала. Ведь сцена крещения из поставленного Николаевым балета на музыку Станковича стала почти столь же непременным атрибутом  всех торжественных концертов, как и финал «Иоланты». Правда, эффектные «ныряющие» поддержки заставили изрядно поволноваться за хрупкую балерину. Ведь обычно в них задействовали самых опытных солистов балета. Вышедшая же в этот  раз четверка кавалеров из числа танцовщиков кордебалета не производила впечатления надежных партнеров. Но, к чести ребят, со своей задачей они справились прилично.

А.Коваль подкупает прежде всего своей неотразимой харизмой и неудержимым темпераментом. Дорвавшись наконец хотя бы в концерте до партии Китри на родной сцене, а не где-нибудь на выезде, где она, по слухам, танцует ее регулярно, миниатюрная и почти потерявшаяся в полыхании алых оборок слишком пышной юбки балерина, казалось, стремилась в этой короткой зажигательной вариации успеть продемонстрировать публике весь свой  богатый технический арсенал, доказав раз и навсегда свое право на эту роль. Окажись в запасе еще хотя бы с десяток музыкальных тактов, мы бы наверняка увидели и 32 фуэте. Первостепенная задача педагогов правильно организовать этот неудержимый огненный вихрь, рационально распределив его по всему пространству сцены, и тогда, вполне возможно, у Е.Печенюк наконец появится достойная альтернатива хотя бы в «Дон Кихоте».

На этом балетная часть концертной программы была исчерпана. Маловато, конечно, но на это были уважительные причины. Хотя можно было бы попытаться договориться о выступлении на юбилее с кем-нибудь из многочисленных экс-солистов нашего балета (ведь о поездке в Китай стало известно не за два дня до концерта!), пусть и не из числа звезд первой величины, ныне успешно обживающих сцены Большого, Маринки и Статс-опера. Балетоманы были бы бесконечно рады снова увидеть С.Лисняк, С. Скворцова, А.Алифанова, О.Доронину, Н.Ивасенко, В.Лоленко, Е.Кистол. Возможно, кому-то из них график выступлений и позволил бы отдать дань благодарности взрастившей их сцене. Но организаторы концерта не пожелали лишний раз напрягаться, взвалив почти всю балетную часть программы на хрупкие плечи М.Лоленко.

После «Лебедя» зрители услышали арию Сантуццы из «Сельской чести», уже давно не появлявшейся в афише. Это, на мой вкус, одно из лучших сценических воплощений З.Каиповой.

Т.Парулава, до сих пор специализировавшийся на лирическом теноровом репертуаре, удивил арией Каварадосси из «Тоски», которую нам уже не первый сезон обещают восстановить в репертуаре. Но, к сожалению, удивил не только в приятном смысле, ибо подсказки суфлера в начале его выступления, от которых у меня сразу испортилось настроение, были слышны даже в последних рядах партера. Неужели нельзя было как следует выучить текст одной-единственной арии хотя бы ради такого торжественного случая? Ведь в адрес этого солиста и без того звучат нарекания по поводу слишком вольного обращения с партиями!

Но окончательно мои радужные ожидания от концерта были похоронены «Sammer time» из «Порги и Бесс» Гершвина. А.Бокач снова вышла в белом, но на этот раз это оказалось не действительно элегантное концертное платье, как на открытии сезона, а нелепый мешковатый балахон, дополненный еще и белым громоздким венком на голове, призванным то ли довершить ангельский облик, то ли замаскировать микрофон. Певица оказалась единственной участницей первого отделения, которая не смогла обойтись без помощи этого технического средства, о неприемлемости которого на сцене оперного уже столько раз говорилось. Это практически то же самое, что выйти на сцену и сразу признаться в своей творческой несостоятельности. Больше здесь комментировать нечего. А ведь еще несколько сезонов назад эта певица была одной из моих любимых!

Появившийся сразу после этого хор в неглиже уже воспринимался как закономерное продолжение торжества дурного вкуса.

К счастью, сразу вслед за ним в программе шел дуэт из «Пиковой дамы». Когда речь идет о любом фрагменте этой  оперы Чайковского в любом исполнении, я – фанатик.  Если речь идет об Эдуарде Сребницком в партии Германа, я – фанат. Потому что это всегда невероятно мощно, пронзительно и красиво. И мне искренне жаль тех, кто не успел увидеть его в этом спектакле на нашей сцене. При наличии в труппе такого потрясающего исполнителя партии Германа не иметь в репертуаре театра «Пиковой дамы» даже не вопиющая несправедливость, а преступление. Под стать великолепному Герману оказалась и Лиза в исполнении Н.Сандак. Браво!

Увы, надежды театралов на то, что будет дан хотя бы один спектакль  оперы «Князь Игорь», которую в театре всегда реанимировали в канун юбилеев, на этот раз оказались тщетными. Пришлось довольствоваться финалом первого акта оперы в программе концерта в исполнении хора и Валентины Коваленко, для которой партия Ярославны всегда была коронной.

После антракта снова был Орф – знаменитый хор «О, Фортуна» и дуэт баритона и балерины, необычное сочетание, которое опять же в спектакле смотрится интереснее, чем в качестве вырванного из контекста концертного номера. Публика покорно приготовилась скучать. Но тут ей наконец предложили нечто действительно свежее и яркое. Прозвучали баркарола (Е.Гетало и О.Григоренко) и вальс Олимпии из «Сказок Гофмана» (студентка консерватории Н.Деканенко). Последний номер был исполнен просто блестяще и удостоился заслуженных оваций. Но поскольку его исполнительница еще студентка, то это скорее заслуга педагога, чем постановщика концерта.  

На этом, к сожалению, приятные сюрпризы вечера закончились. Дальше все пошло по накатанной. Номера из оперетт, которые мы регулярно слышим в театрализованном концерте «Ах, оперетта, оперетта!». Певцов снова вооружили микрофонами, видимо, для того, чтобы публике было слышнее, как у них сбивается дыхание от бесконечного скакания по сцене во время пения. Спектакль «Холопка-парижанка» давно приказал долго жить, а дуэт Полины и Митруся (Л.Рыбак и В.Гудзь) из него оказался более удачлив, став непременным участником множества концертных программ. Своеобразный сувенир в память об одной из режиссерских авантюр в репертуаре театра.  Уже упомянутая сцена крещения из «Княгини Ольги».

На фоне номеров легкого жанра странным контрастом смотрелась колыбельная из оперы Станковича «Простая история» в исполнении Н.Еременко, оформленная с таким маниакальным натурализмом, что певице даже пришлось обнажить плечо, имитируя кормление грудью бутафорского ребенка, завернутого в какую-то жуткую рогожу. Брррр… Не хватало еще только знаменитого вопля «Хлеба, хлеба…» из «Бориса Годунова» в исполнении хора в костюмах из спектакля. Если у режиссера совсем тормоза отказали, то куда смотрело остальное руководство театра? Не удосужились посетить репетицию, всецело доверяя худруку? Ведь афиша обещала концерт ПРАЗДНИЧНЫЙ!

А ведь сама вещь, я имею в виду колыбельную, между прочим, очень красивая, да только она ушла на задний план. Все рассматривали мизансцену и увлеченно наблюдали, как А.Сергеев упражняется в столярном деле, ползая по сцене на коленях. Крайне необходимое зрелище в контексте праздничного формата мероприятия. Нельзя было просто одеть певицу в национальный костюм (благо, после скоропостижно сошедшей с афиши «Колиски життя» остался очень приличный гардероб в национальном стиле) и выпустить на сцену?

Затем в ход пошло неотразимое трио теноров с репертуаром из целых двух украинских песен, которые мне только в этом сезоне уже пришлось прослушать раз пять, не меньше. И всегда с бурным успехом. Вот и в этот раз публика жаждала бисов, но на бис спеть нечего, все никак не выучат.

Ну и завершил праздничную программу хоровой финал из оперы «Богдан Хмельницкий». Гардеробу из «Колиски життя» все-таки нашлось применение!

Вот таким совсем не праздничным получился долгожданный юбилей. И вместо поздравления и комплиментов артистам мне пришлось анализировать скучный отчет.

Первое (и как же хочется надеяться, что не последнее!) представление оперы Дж. Верди «Трубадур» в нынешнем сезоне ознаменовалось еще одним выдающимся, на мой взгляд, событием. Заслуженный артист Украины Александр Сергеев впервые исполнил на нашей сцене партию графа ди Луна. К сожалению, такие вещи в нашем театре не считаются достойным информационным поводом. Даже на официальном сайте театра не принято поздравлять артистов с премьерой. Вот если бы Сергееву стукнуло 60, тогда и бенефис бы устроили, и в прессе написали, и грамоту от имени местных властей вручили… Так что придется мне воздать должное этому событию в моих скромных заметках.

            Если вспомнить, что в последние сезоны эта партия, как и почти все партии драматического баритона в репертуаре театра, была отдана на откуп теперь уже бывшему солисту В. Щербе, практически всю свою сценическую карьеру певшему тенором, то уже сам факт того, что наконец-таки поет баритон, – праздник для меломанов. Я ведь не единственный зритель, так и не смирившийся с неожиданным походом Щербы в баритоны и по возможности избегавший спектаклей с его участием. И это при том, что в труппе обладателей этого тембра хватает, в отличие от теноров. Но вот руководство театра и, что самое удивительное, главного дирижера, призванного бдить за соблюдением партитуры, сложившаяся ситуация, похоже, вполне устраивала. Иначе Сергееву не пришлось бы учить партию чуть ли не накануне спектакля, ведь даже в составе,  вывешенном за кулисами для служебного пользования, напротив его фамилии красовалась красноречивая ремарка «учит». А если бы не увольнение Щербы, то мог и вообще никогда ее не спеть…

            И все оправдания, что больше некому спеть, что Щерба самоотверженно спасает спектакли, оказались разговорами в пользу бедных. По крайней мере, в случае с «Трубадуром», потому что вот Сергеев выучил, вышел и спел. И напрочь разрушил тем самым свою устоявшуюся репутацию вечного Фигаро. Ведь несмотря на то, что в репертуаре артиста немало других партий, в том числе Онегин, Эскамильо, Жермон, Роберт,  Тонио, при упоминании его имени зрителю сразу вспоминался хитроумный и предприимчивый герой опер Моцарта и Россини. И уж чего-чего, а графа ди Луна от него точно никто не ждал.

            Партия ведь сложнейшая. И накануне спектакля мало кто из завсегдатаев зрительного зала сомневался, что Сергеев вытянет спектакль прежде всего за счет своего артистизма и темперамента. И тем приятнее мне констатировать, что сам артист, вопреки зрительским опасениям, поставил перед собой задачу прежде всего спеть, сделать все возможное, чтобы партия прозвучала достойно, пусть где-то и в ущерб визуальному образу.

Слишком часто в последнее время у нас в операх выезжают именно на образах, подменяя пение, которое в этом жанре все-таки главный компонент, актерством. Способствует этому и низкая культура публики, которая в оперу приходит посмотреть, а не послушать, и не желает мириться с неизбежными условностями жанра, ожидая от происходящего на сцене натурализма вплоть до почти кинематографической достоверности.

Граф ди Луна в исполнении А.Сергеева стал приятным исключением среди последних крупных премьер. И даже уделив основное внимание прежде всего вокалу, артист уже в своем дебютном выступлении в этой партии сумел создать самобытный образ. На моей памяти этого персонажа на нашей сцене изображали этакой помесью Герцога из «Риголетто» и Роберта из «Иоланты», – циничным, неразборчивым в средствах самодовольным мачо, который  не столько влюблен, сколько взбешен тем, что его отвергли ради какого-то там трубадура и полон решимости добиться своего любой ценой. У Сергеева же граф прежде всего безнадежно влюбленный и глубоко страдающий человек, которого на дерзкие и даже подлые поступки толкают отчаяние и жгучая ревность, готовый ради обладания любимой женщиной забыть и долг, и честь.  Не отрицательный герой, для которого нет ничего святого, а измученный и запутавшийся в своих чувствах и действиях человек, к которому невольно испытываешь сочувствие. И жуткая развязка спектакля для него даже более трагична, чем для погибающих героев. И думается мне, что подобная трактовка и психологически достовернее, и ближе к замыслу Верди. Не верится, что композитор мог вложить проникновеннейшее «Il balen del suo sorriso» в уста сугубо отрицательного персонажа.

В свете всего сказанного мне бы очень хотелось, чтобы выступление Сергеева в этой партии не оказалось единичным эпизодом в его карьере. Созданный артистом образ достоин дальнейшей сценической жизни. В следующих спектаклях, если только им суждено состояться, он обретет и большую свободу, и  новые краски. Ведь премьерное волнение даже для заслуженных артистов никто не отменял! Но, увы, репертуарная политика театра непредсказуема и от зрительских пожеланий и предпочтений совершенно не зависит. Я могу лишь от души поздравить Александра Сергеева с  премьерой и пожелать новых успехов.

Едва успев вернуться в афишу, эта опера Моцарта, похоже, претендует на рекорд сезона. Ведь в пятницу мы увидели уже четвертое представление. Яркий, веселый, динамичный и легкий спектакль пришелся очень кстати. Нынешняя действительность слишком изобилует реальными трагедиями и кровопролитием, поэтому немного найдется желающих видеть их еще и на сцене.

            К тому же зрительский интерес к спектаклю в немалой степени подогревает Самвел Адамян, исполняющий партию Керубино. Ничего предосудительного в подобном пиаре я не вижу. Как поет граф Альмавива, «средства все хороши здесь». Немалая часть публики, пришедшая лицезреть вживую участника популярного телешоу, неожиданно обнаруживает, что им понравилась опера, то есть открывает для себя новый жанр искусства.

            Казалось бы, столь часто идущий спектакль должен быть идеально отрепетированным, а актерский ансамбль как минимум хорошо сыгранным. Однако проведенный в театре пятничный вечер камня на камне не оставил от этого постулата, внушив мне серьезнейшие опасения относительно дальнейшей участи единственной комической оперы в репертуаре театра. Боюсь оказаться пророком, но сдается мне, что в придачу к многострадальной «Летучей мыши» у нас появился еще один спектакль-беспризорник, отданный на откуп творческой смекалке и актерской самодеятельности. И в репертуаре без этих постановок вроде никак, и всерьез заниматься ими наш режиссерский корпус считает ниже своего достоинства. Хотя это, возможно, и к лучшему. «Риголетто», к примеру, наш главный режиссер своим вниманием не обделяет, заставляя меломанов хвататься за головы от очередных творческих находок.

            Впрочем, на первых спектаклях этот прискорбный факт не слишком бросался в глаза. Опера давно не шла, публика, и я в том числе, соскучилась. Артисты по случаю восстановления спектакля озаботились партии подучить. К тому же Александр Сергеев – просто прирожденный Фигаро.

            Но вот настал черед второго состава. И он оказался настолько предсказуем, что для того, чтобы написать эту рецензию, вполне можно было и не маяться битых три часа в зрительном зале. Но в душе даже самого опытного театрала всегда живет надежда на чудо. К тому же на носу сезон новогодних утренников, означаюших долгое отлучение от театра. В итоге получился еще один испорченный вечер. Точнее, уже два, поскольку второй я трачу на написание этой статьи.

            А.Сергеев, вынужденный ввиду отсутствия в театре драматического баритона срочно учить соответствующий репертуар и вводиться в спектакли, уступил свою коронную партию В.Машлюку. Последний же, к сожалению, не обладает ни грацией, ни легкостью, ни ярким темпераментом. Но на все это можно было бы закрыть глаза (в конце концов, почему бы Фигаро не быть этаким флегматичным увальнем), если бы не проблемы с дикцией. У певца такая каша во рту, что разобрать текст партии сложно даже человеку, знающему оперу наизусть. На фоне этого безобразия даже имевшие место проблемные ноты уходят на второй план.

            Под стать Фигаро, увы, оказалась и Сюзанна в исполнении А.Бокач. К моему огромному сожалению, в последние сезоны голос этой солистки начисто утратил былую звучность и полетность. Такое ощущение, что весь звук остается где-то под нёбом и дальше 10-го ряда певицу вообще не слышно. А поскольку я прихожу оперу прежде всего слушать, а не смотреть, ни артистизм и обаяние, ни очаровательная хрупкая фигурка, ни замысловатая прическа этой Сюзанны ситуацию спасти не смогли.

            К тому же частенько голос суфлера за сценой было слышно куда отчетливее, чем главных героев спектакля, что уже совсем никуда не годится.

            А.Прокопенко в партии графа Альмавивы смотрелся неплохо, но, увы, только смотрелся. С вокальной частью все весьма плачевно, несмотря на старания артиста не испортить спектакль.

            Партия графини Розины стала сценическим дебютом выпускницы консерватории О.Синяковой. Это вполне извиняет и некоторую зажатость, и шаблонность образа на фоне буйства творческого самовыражения более опытных коллег. Мне бы лично хотелось голос более светлого тембра для этой партии, но у нас не из кого особенно выбирать. Остается надеяться, что молодой певице перепадет еще что-нибудь из нашего скудного оперного репертуара.

            Партия Керубино, как известно, написана Моцартом для женского голоса. Но исполнение ее певицей, одетой в мужской костюм, в нашем театре обязательно вызывает чей-нибудь праведный зрительский гнев. Вот и на этот раз после первого представления оперы, в котором эту партию спела студентка консерватории Н.Деканенко, не обошлось без возмущенных призывов вернуть Адамяна. Долго ждать не пришлось, и вернувшийся с шоу Самвел снова радует своих старых и вновь обретенных поклонников. Я тоже слушаю его с удовольствием. Некоторое смущение вызывает только двусмысленный жест, сопровождающий фразу «Эта лента уж помогла мне, едва больного места коснулась» в диалоге с графиней, способный привести в восторг разве что  организованные группы школьников в зрительном зале. Даже в комической опере не стоит перегибать палку.

            Выход Елены Гетало в партии Марселины стал для меня приятным сюрпризом, хоть немного скрасившим откровенно скучный спектакль. 

            Досидеть его до конца меня заставило ожидание первого выхода в партии Барбарины хористки Е. Фондурокко. В хоре эта артистка всегда выделялась своим артистизмом и пластикой, поэтому было интересно послушать ее в сольной партии. Отмечу, что дебют удался, хотя вполне понятная зажатость, особенно на верхних нотах, и чувствовалась.

            Постоянное движение между хором и солистами в нашей оперной труппе уже стало привычным. Одни, не выдержав тяжкого бремени сольных партий, уходят в хор, другие наоборот из хора вырастают в солистов. Испытание успехом, правда, выдерживают не все, что подтверждает недавняя история с А.Коробейником.

            Но по-настоящему поражает меня, каким образом в числе солистов нашей труппы до сих пор умудряется оставаться И.Тишков, без которого не обходится почти ни один спектакль. Его очередной выход на сцену в партии дона Курцио стал сущим наказанием для ушей. Я понимаю, что для партий 3-го плана, всецело отданных на откуп этому солисту, который, по слухам, безо всяких последствий уже не единожды проваливал проводящиеся в театре аттестации, не нужна фактура Аполлона и вокальные данные Карузо. Но то, что приходится слышать в исполнении господина Тишкова, звучит уже просто неприлично. И если в комической опере это еще можно как-то пережить, то его выход на сцену в эпизодической партии в «Трубадуре» рисковал испортить весь спектакль, который, к слову, идет у нас раз в сезон. Неужели этот артист настолько незаменим? Больше некому выучить эти грандиозные партии из трех фраз? Все хотят петь Калафа, а не размениваться на такие мелочи? В результате и главные партии наши молодые солисты не тянут, что лишний раз доказал Н.Немченко в недавней «Кармен», и маленькие петь некому… Может, пора пересмотреть подход к их распределению? Или снова поискать исполнителя среди хористов?

            Вдобавок к неладам во время действия, не заладилась работа во втором антракте и у монтировщиков сцены. За закрытым занавесом что-то с грохотом обрушилось, заставив меня переживать за судьбу арефьевских декораций, придающих спектаклю неповторимый шарм, несмотря на явные следы времени и не слишком бережного обращения. В итоге в затянувшемся антракте за занавесом долго стучали молотками, ликвидируя последствия неожиданного инцидента, прежде чем спектакль возобновился. Надо бы аккуратнее с золотым фондом театра, ведь нет ни денег на новые декорации, ни мастеров, способных оформить спектакль на таком уровне.